Сущность теории власти фуко. Фуко М. Власть и знание Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко

Ключевые слова

ФРАНЦУЗСКАЯ ФИЛОСОФИЯ / FRENCH PHILOSOPHY / ТВОРЧЕСТВО МИШЕЛЯ ФУКО / MICHEL FOUCAULT"S WORK / ГОСУДАРСТВЕННО-ВЛАСТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ / STATE POWER / КОНЦЕПЦИЯ ВЛАСТИ / CONCEPT OF POWER / ПРИЗНАКИ ВЛАСТИ / SIGNS OF POWER / ДИСЦИПЛИНАРНАЯ ВЛАСТЬ / DISCIPLINARY POWER

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы - Низовцев Дмитрий Борисович

Статья посвящена исследованию такого сложного социально-политического явления, как власть, в творчестве выдающегося французского ученого второй половины XX века Мишеля Фуко. Актуальность изучения этого сложного социально-правового феномена аргументируется особым отношением к власти именно в современной России, которую автор относит к государствам переходного типа. В свою очередь научная деятельность французского философа открыла особый потенциал в изучении публично-правовых институтов и природы власти как таковой. Автор статьи обращает внимание на особый подход М. Фуко, который предполагает при изучении концепции власти расширение самого понимания предмета исследования; на позицию Фуко о необходимости перестать отождествлять власть с пониманием этого явления исключительно в плоскости юридической, т. е. закона. В статье дается обзор основных периодов творчества Фуко и представлена эволюция его философских взглядов на природу власти. Выделены основные задачи, поставленные ученым, решение которых необходимо для осмысления власти: генезиса власти, ее институтов и природы. В статье проведен анализ критики Мишелем Фуко устоявшихся стереотипов, связанных как с властью в целом, так и с государственной властью в частности. Субординация, принадлежность, локализация, законность признаки власти , ранее, как правило, связанные с государством, переосмыслены французским ученым и представлены в ином ракурсе. Автор статьи анализирует и последний период творчества М. Фуко, связанный не только с публикацией печатных работ «Воля к знанию. История сексуальности», но и с большим объемом материалов (лекции, дневники), которые по воле Фуко так никогда и не были опубликованы. Особое внимание уделено проблеме «власти-знания» понятия, разработанного и представленного Мишелем Фуко.

Текст научной работы на тему «Проблема власти в работах Мишеля Фуко»

УДК 14:340.12(045)

НИЗОВЦЕВ Дмитрий Борисович, старший преподаватель кафедры международного права, заместитель директора по социальной и воспитательной работе юридического института Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Автор 11 научных публикаций

ПРОБЛЕМА ВЛАСТИ В РАБОТАХ МИШЕЛЯ ФУКО

Статья посвящена исследованию такого сложного социально-политического явления, как власть, в творчестве выдающегося французского ученого второй половины XX века Мишеля Фуко. Актуальность изучения этого сложного социально-правового феномена аргументируется особым отношением к власти именно в современной России, которую автор относит к государствам переходного типа. В свою очередь научная деятельность французского философа открыла особый потенциал в изучении публично-правовых институтов и природы власти как таковой. Автор статьи обращает внимание на особый подход М. Фуко, который предполагает при изучении концепции власти расширение самого понимания предмета исследования; на позицию Фуко о необходимости перестать отождествлять власть с пониманием этого явления исключительно в плоскости юридической, т. е. закона. В статье дается обзор основных периодов творчества Фуко и представлена эволюция его философских взглядов на природу власти. Выделены основные задачи, поставленные ученым, решение которых необходимо для осмысления власти: генезиса власти, ее институтов и природы. В статье проведен анализ критики Мишелем Фуко устоявшихся стереотипов, связанных как с властью в целом, так и с государственной властью в частности. Субординация, принадлежность, локализация, законность - признаки власти, ранее, как правило, связанные с государством, переосмыслены французским ученым и представлены в ином ракурсе. Автор статьи анализирует и последний период творчества М. Фуко, связанный не только с публикацией печатных работ «Воля к знанию. История сексуальности», но и с большим объемом материалов (лекции, дневники), которые по воле Фуко так никогда и не были опубликованы. Особое внимание уделено проблеме «власти-знания» - понятия, разработанного и представленного Мишелем Фуко.

Ключевые слова: французская философия, творчество Мишеля Фуко, государственно-властные отношения, концепция власти, признаки власти, дисциплинарная власть.

Философское, концептуальное определение природы власти и сегодня является едва ли не ключевым вопросом политической, юридической и философской наук. В работе «Политический порядок в меняющемся мире» С. Хантингтон

еще в середине 1960-х годов выделил категорию обществ переходного периода («преторианские общества»), относя к ним страны Азии, Африки и Латинской Америки, появление большинства из которых связано с распадом мировой

колониальной системы . По сути, сегодня к таковым можно отнести страны Восточной Европы и бывшего СССР, включая Россию. По мнению автора, именно для этой категории государств вопросы власти, государственного строительства, перераспределения ресурсов особенно актуальны. Власть сама по себе настолько сложная категория, что понять ее сущность, не рассматривая ее с позиций права, политики, морали, экономики и философии, просто невозможно .

Разобраться в этом непростом вопросе помогают исследования выдающегося французского философа Мишеля Фуко.

Этот ученый по праву остается одним из ведущих мыслителей XX века. Значительная часть его научных исследований посвящена изучению проблем становления и развития властеотно-шений, форм юридической рациональности, практик государственного управления. Можно смело утверждать, что изыскания Мишеля Фуко открыли особый потенциал в изучении публично-правовых институтов, логики развития политических и юридических процессов и природы власти. Практически каждое современное исследование вопросов государственно-властных отношений не обходится без привлечения теоретико-методологических разработок этого ученого. Мишель Фуко в своих исследованиях опирается на основы (археологию) формирования юридических и политических явлений, детально анализирует динамику их развития в обществе. Им представлен целый инструментарий изучения властно-правовых и иных, связанных с ними, практик: юридических, политических, экономических, информационных, которые характерны для определенных социальных групп.

Примечательно, что далеко не во всех названиях произведений Фуко фигурирует слово «власть», и тем не менее, по личному замечанию ученого, вопрос власти оставался определяющем во всем его творчестве: «Я бы сказал,

что даже "Слова и вещи" под своей литературной внешностью, под своим, если угодно, чисто умозрительным обличием выполняют ту же самую задачу, а именно задачу установления различных механизмов власти, существующих внутри самого научного дискурса: какому правилу в определенную эпоху люди обязаны подчиняться, когда желают развивать научный дискурс о жизни, о естественной истории, о политической экономии? Чему необходимо подчиняться, какому принуждению повиноваться и каким образом, переходя от одного дискурса к другому, от образа к образцу, производятся различные воздействия власти? Но в каком случае вся эта связь знания и власти, коль скоро механизмы власти играют главную роль, на самом деле и составляла сущность того, что я хотел сделать»1. Многие прогнозы философа начали сбываться уже после его смерти. К огромному сожалению, предсказанный им кризис неолиберальных отношений мы наблюдаем в современной России. Знание работ Мишеля Фуко, в частности в вопросах взаимоотношений государства и общества, вопросах власти и ее применения, представляется не только полезно информативным, но и самое главное -применимым на практике в современном мире.

Приступая к анализу концепции власти Мишеля Фуко, хотелось бы привести слова самого автора: «...Власть, которую один человек осуществляет над другим, всегда неустойчива. Я не говорю, что власть по природе своей есть зло, - я говорю, что власть как механизм бесконечна (что не означает, что она всесильна, - как раз наоборот). Не существует строгих правил, руководствуясь которыми можно было бы ее ограничить, не существует универсальных принципов, позволяющих отнять у нее все те шансы, которыми она пытается воспользоваться. Власти всегда нужно противопоставлять непреодолимые законы и неограниченные права»2. Это высказывание как нельзя лучше характеризует

хФуко М. Власть и знание // Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. М., 2002. С. 232.

2Фуко М. Восставать бесполезно? // Журн. зал. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2011/5/fu2.html (дата обращения: 01.03.2015).

отношение философа к власти, точнее - ощущение власти как таковой. Поэтому, изучая концепцию власти Фуко, можно поставить вопрос шире, ибо автор в своих произведениях говорил о разных типах власти, характерных как для различных эпох, так и для различных обществ.

Для Мишеля Фуко характерно противопоставление своего понимания власти тому, что принято называть властью «юридической». Отождествляя закон и власть, люди, по мнению философа, приравнивают последнюю к элементарному ограничению свободы, что не только упрощает понимание, но и делает его неверным. В работе «Воля к истине - по ту сторону знания и сексуальности» Фуко выдвигает тезис о том, что примитивизация подходов к осмыслению природы власти выводит из поля зрения исследователя тонкие властеотношения, которые как капилляры пронизывают тело современного общества: «...Власть не есть нечто, что приобретается, вырывается или делится, нечто такое, что удерживают или упускают; власть осуществляется из бесчисленных точек и в игре подвижных отношений неравенства...»3. Эти отношения не ограничивают свободу индивида, наоборот, онисоздают особые виды деятельности и коммуникации, составляя основу жизни человека и общества. «Власть повсюду, не потому, что она все охватывает, но потому, что она отовсюду исходит»4.

Эти идеи были разработаны Мишелем Фуко в так называемый генеалогический период творчества - время, когда и была сформирована собственно «фукинианская» концепция власти. Представления ученого о власти, прежде всего государственной, отличаются как от воззрений марксистов, так и от представлений французских экзистенциалистов того периода. «Власть, особенно государственная, обычно ассоциируется с насилием, с подавлением и оценивается как всецело негативный феномен. Если бы это было так, отмечает Фуко, то она была бы

чем-то хрупким и очень слабым. Но мы видим, что она сильна, что она довольно прочна, а это потому, что помимо негативных, она производит и положительные действия, вследствие чего имеет опору на уровне микровласти» .

Несмотря на некоторые противоречия в работах М. Фуко, несомненной заслугой ученого можно считать разработку фактически новой концепции власти, что позволило взглянуть на этот социальный феномен под другим углом и способствовало дальнейшему философскому осмыслению данного явления. Итогом анализа сущности власти явилось решение трех исследовательских задач, поставленных Мишелем Фуко перед собой, - это проблема генезиса власти, ее институтов и природы.

По мнению Фуко, любая государственно-правовая организация настоящего несет на себе груз прошлого, поэтому понимание властеот-ношений в современном государстве невозможно без познания исторического материала, на котором они возникли. Любые современные государственно-правовые институты основываются на властно-правовых практиках и политических событиях, которые начинают формироваться даже не десятки, а сотни лет назад. Фуко справедливо считал, что прошлый опыт властвования не может копироваться полностью в настоящем, но современная государственно-правовая организация не развивается и не совершенствуется без наследия предыдущих эпох. История любой системы властеотно-шений, любых государственных институтов -это не только эволюция практик взаимодействия, стремящихся самосовершенствоваться через кризис (революцию), но и копирование, сохранение архаичных практик и институтов. В результате очевидно, что традиционные практики властного взаимодействия оказывают определенное (порой весьма ощутимое) влияние на поведение индивидуумов в настоящем и принятие ими решений (в т. ч. и властных).

3Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности: работы разных лет. М., 1996. С. 194.

4Там же. С. 193.

Практики властного взаимодействия становятся предметом исторического анализа для М. Фуко, что в результате позволяет проследить генезис властеотношений и выделить различные типы властного господства. «Именно данные практики, мысли и действия с фукианской точки зрения способствуют содержательной конкретизации таких абстрактных категорий, как "народный дух", "менталитет", поскольку отражают с прошлым государственно-правовым опытом и специфику (культрцивилизаци-онную) современного развития» .

Другой составляющей концепции власти Фуко является ее внеклассовый, внеэкономический характер, т. к., по мнению философа, власть является производной не отдельных институтов, а всей системы как государства, так и общества. Критике ученого подверглась политическая позиция как правых (основа государства - рыночная экономика, источник власти - народ), так и левых (основа государства - собственность народа на средства производства). В работах «Власть и знание», «Власть стратегии» философ утверждает: «.Отношения власти существуют (это-то, несмотря ни на что, нам известно, однако отсюда не всегда извлекаются выводы) и проходят через множество других вещей. Ведь отношения власти существуют между мужчиной и женщиной, между тем, кто знает, и тем, кто не знает, между родителями и детьми, внутри семьи. В обществе имеются тысячи и тысячи различных властных отношений.», «отношения власти впутаны в другие типы отношений (производственные, брачные, семейные, половые), где они играют одновременно определяющую и обуславливающую роль» .

Можно сказать, что в понимании Фуко власть невозможно отождествлять с законами и государством, она не институт и не структура, а, скорее, стратегическая ситуация данного общества. Автор уходит от персонализации власти, выдвигая гипотезу о том, что не власть исходит от государства, а, скорее, государство является ее порождением. Это результат совместного действия множества механизмов и институтов, расположенных на разных уровнях социального поля,

образующих так называемую микрофизику власти. В свою очередь исследование микрофизики власти предполагает, что отправляемая власть понимается не как достояние, а как стратегия, что воздействия господства приписываются не «присвоению», а механизмам, маневрам, тактикам, действиям. Что надо видеть в ней сеть неизменно напряженных, активных отношений, а не привилегию, которой можно обладать. Таким образом, властью не может обладать ни один субъект, а она тем не менее обладает всеми, упорядочивая действия и мышление.

Характерной особенностью концепции власти Мишеля Фуко является развенчание устоявшихся стереотипов, связанных как с властью вообще, так и с государственной властью в частности. Одной из основных особенностей власти в гуманитарных науках является понятие субординации. Опираясь на нее, система государственной власти легко представляется в виде пирамиды, где ее верхушка обладает наибольшими правами воздействия на другие субъекты. Марксистская теория постулирует, что власть принадлежит собственникам средств производства: при капитализме - буржуазии, при социализме -трудящимся. Власть, таким образом, - способ и средство защиты собственности и установления господства, при этом она строго иерархична.

Следующая особенность власти - ее принадлежность. С позиций марксизма в капиталистическом государстве власть принадлежит буржуазии. Либеральная теория трактует принадлежность власти народу. Более того, народ признается единственным источником государственной власти (ст. 3 ч. 1 Конституции РФ). Однако, по мнению Мишеля Фуко, власть не гомогенна, поэтому не может принадлежать никому. Основное свойство власти - ее множественность, а реализация власти - это всегда стратегия.

Третья особенность власти, переосмысленная М. Фуко, - ее локализация. Традиционно считается, что власть принадлежит прежде всего государству и государственным учреждениям, с помощью которых она и реализуется. Философ, как уже было указано выше, не связывает власть с какими бы то ни было субъектами, поэтому

в чистом виде власти не свойственна репрессивность. Государство само есть продукт властных отношений, так называемой микрофизики власти. Для более точного понимания данного феномена Фуко вводит понятие «дисциплинарная власть». Ее проявления мы находим в деятельности тюрем, школ, больниц, монастырей и университетов. Основная задача этих учреждений заключается в том, чтобы добиться путем постоянного воздействия подчинения личности коллективу, индивидуальной воли общему интересу.

Важным признаком власти, критикуемым Фуко, является субординация, которая проявляется в функционировании государственного аппарата. Теория государственного управления признает, что любая организация, в т. ч. государственная, обладает иерархической структурой, другими словами - системой разнообразных связей между группами и индивидами в ее составе. Иерархия - это неравное положение различных элементов структуры. Фуко же считает, что уже с XVIII века на европейском континенте начинает складываться система власти, которая реализуется не через иерархические институты государства, а, скорее, через определенную технику, практику власти, не с помощью закона, а с помощью нормы, посредством не наказания, а контроля. И в данном контексте власть выходит далеко за пределы правительственных учреждений, пронизывая экономическое, познавательное, культурное пространство. Поэтому объективно трудно определить не только реальные цели, которые выдвигает перед обществом государство, но и найти конкретных лиц, которые бы их провозглашали. Можно утверждать, что масштабные стратегии утрачивают авторство, становятся анонимными . В таких условиях невозможно говорить об иерархичности власти по причине отсутствия ее источника локализации.

Предметом критики Фуко становится и законность власти. Установившись в XVIII веке, дисциплинарная власть начинает наказывать не только за нарушение установленных государством законов, но и за простое отклонение

от нормы. Солдата наказывают в случае недостижения предписанного уровня поведения в строю, на параде, во время исполнения упражнений с ружьем. Учитель наказывает ученика за неправильное выполнение задания. Пациент строго наказывается за нарушение больничного режима, хотя он не регулируется никакими государственными законами. Задача наказания в данном случае - приближение поведения индивида к определенному стандарту, норме. При этом решается она зачастую помимо его воли и не имеет никакого отношения к действию законов.

Гораздо шире Фуко комментирует отношение к законности Ж. Делёз. По его мнению, закон в государстве есть результат состояния мира с обществом или победы над ним, но в любом случае это всегда прекращение войны. Фуко заменяет грубую оппозицию «закон - беззаконие» более тонкой корреляцией «незаконности - закона». «Закон всегда представляет собой сочетание незаконностей, которые он, формализуя, дифференцирует. Достаточно рассмотреть совокупность законов о торговых обществах, чтобы увидеть, что законы не противостоят незакон-ностям глобально, а вполне недвусмысленно используются как средство, с помощью которого обходятся другие законы. Закон - это способ управления незаконностями, теми, которые он допускает, делает возможными или же придумывает в качестве привилегий для господствующего класса, и другими, которые он терпит как своего рода компенсацию для подавленных классов, в то же время используя их в интересах господствующего класса; наконец, это способ управления такими незаконностями, которые он запрещает, изолирует и пользуется ими, как объектом, но одновременно и как средством господства» . Описанная Делёзом практика во многом знакома российским практикующим юристам, да и не только, хотя она зачастую недостижима глазу обывателя. Поэтому, по мнению М. Фуко, закон в государстве, законность самого государства вообще есть состояние мира не в большей степени, чем результат выигранной войны. Закон, по сути, и есть война и стратегия, аналогично власти, которая является

не собственностью господствующего класса, а осуществлением его стратегии.

Государственная власть в исследованиях М. Фуко находит особенную интерпретацию, не характерную для исследователей прошлого. Философ использует совершенно иную схему познания государственно-правовой действительности.

М. Фуко не прибегает к анализу юридических фактов. Основой его метода становится изучение конкретных материальных форм господства, реализующих свою власть над индивидом и обществом. Власть эта не выражается в традиционных схемах «субъект-объектной» оппозиции, «это значит, что в основании отношений власти в качестве всеобщей матрицы не существует никакой бинарной и глобальной оппозиции между господствующими и теми, над кем господству-ют»5. Поэтому источником государственной власти является не монарх, государство или народ, а прежде всего человеческое сознание, практическая деятельность людей, образ их мыслей. Сам по себе термин «власть», по мысли Фуко, не означает ничего, являясь диагностическим, а не объясняющим. Основой же государственной власти являются социальные, политические и интеллектуально-волевые отношения, которые образуют под ее воздействием единую властную стратегию. При этом, по мнению философа, власть пронизывает все тело социума не в силу неохватности, а потому, что ее источниками являются практически все субъекты социального поля. Для понимания сущности власти «следует понимать стратегии, общий абрис, институциональная кристаллизация которых воплощается в государственных аппаратах, в формировании закона, в формах социального господства». Власть, таким образом, - «это не некий институт или структура, не какая-то определенная сила, которой некто был наделен: это имя, которое дают сложной стратегической ситуации в данном обществе» .

В последний период творчества (1980-1984 годы) М. Фуко продолжает углубленный анализ

5Фуко М. Воля к истине... С. 194.

центров власти различных структур, постепенно меняя свое отношение к ней. Теперь философ устанавливает ассоциативные связи между властью и знанием, властью и идеологией, что вносит в оценки власти позитивные коннотации. З.А. Сокулер так определяет это социально-философское явление: «Власть-знание - это такое знание, которое развивается и обогащается путем сбора информации и наблюдений за людьми как объектами власти - например, находящимися в специфической и достаточно неестественной ситуации дисциплинарного института. Фуко подчеркивает, что одна из функций всех дисциплинарных институтов современного общества - сбор статистических данных и создание определенных сводов знаний о своих объектах. Власть-знание - это также и власть, существующая и реализующая себя в форме знания - особого знания о людях, включенного в существование и воспроизводство властных структур» . Под властью-знанием Фуко подразумевал переплетение власти над человеком с исследованием человека и формированием системы знаний о нем.

Связь знания и власти делает последнюю особенно эффективной, фактически ее можно охарактеризовать как «власть над живым». В данном контексте уместным будет также высказывание, понятное постсоветскому человеку: «знание - сила». Понятие «власть-знание» по праву можно считать итоговым в творческой, научной деятельности М. Фуко.

В работе «Воля к знанию. История сексуальности. Т. I» представлена трансформация властных отношений в период последних 5 столетий, в результате которой абсолютное право суверена на собственность и тело подданного в классическую эпоху трансформировалось в завуалированные формы подчинения через поддержку, контроль, надзор, управление и организацию. Еще в XVII веке власть государства над человеком получает двойственное развитие. Во-первых, это власть над телом, где последнее в условиях зарождающихся капиталистических отношений

предстает в качестве машины или части машины. Основная цель воздействия государства на индивида - дрессировка, необходимая для увеличения КПД тела. Решается данная задача с помощью множества социальных институтов, таких как школы, мастерские, колледжи, казармы, постепенно переходящих под контроль государства. «В связи с этой системой институтов складываются определенные системы знаний о человеке, характеризуемые Фуко как "политическая анатомия человеческого тела"» . Во-вторых, это власть, основанная на контроле биологических процессов человека: размножение, здоровье, продолжительность жизни и т. д. Это своего рода биополитика популяции. Развитие капитализма привносит во властные отношения элемент расчетливости, что связано как с необходимостью роста популяции, так и с увеличением управляемости и полезности индивида. Решать эти проблемы государство нового времени будет с помощью семьи, медицинских учреждений, полиции, школы и армии. Формирование данной системы оказывало огромное влияние как на общество в целом, так и на познание человека в частности. В результате меняется представление о жизни и о человеке. Теперь это объект познания, а знание в свою очередь способствует появлению разносторонних, не виданных ранее техник властвования; под контролем государства оказывается образование, в т. ч. дошкольное, здравоохранение, в т. ч. роды и послеродовой уход за младенцами, условия жизни и быта человека. Объектом пристального контроля государства становятся даже сексуальные отношения, «потому что постоянный контроль за сексуальной нормальностью как ничто другое приучает человека быть объектом процедур власти, быть под неусыпным надзором, сопоставлять себя с нормой и оценивать себя по степени соответствия ей» .

Но власть-знание - это не только установление тотального контроля над личностью. Трансформация власти во власть-знание способствовало, по мнению Фуко, организации научной деятельности в Европе в период Ренессанса, Нового и Новейшего времени.

В современной литературе в качестве социокультурного контекста науки XVIII века рассматривалась по преимуществу идеология Просвещения с ее характерными чертами: свободомыслием, верой в разум и в то, что прогресс науки приведет к коренному улучшению условий жизни человечества, в частности к замене неразумных социальных порядков и институтов разумными.

Однако эта идеология существовала не в безвоздушном пространстве, а в обществе, в котором развивались и распространялись формы дисциплинарной власти. Поэтому можно сразу предположить, что влияние идеологии Просвещения переплеталось с влиянием формирующегося типа власти. Во всяком случае, представление о том, в чем заключается полезность научного знания, формировалось в их взаимодействии.

Фуко недаром называет формирующийся тип власти властью-знанием: она неразрывно связана со знанием. В самом деле, она утверждает общеобязательность нормы. Норма определяется исходя из ориентации на извлечение максимальной пользы. Фуко показывает связь такой власти со знаниями о человеке. Однако нетрудно понять, что власть использует не только такие знания. Перед ней стоят, например, проблемы управления экономикой страны, следовательно, и промышленным производством, имеющим значение в первую очередь для военного потенциала. Военная промышленность - чем далее, тем более -становится делом и заботой государственной власти, причем заботой постоянной, а не проявляемой от случая к случаю. Но в этой сфере власть, чтобы быть эффективной, должна опираться на такие науки, как механика, физика, химия и др. Таким образом, «власть-знание» обращается и к точному естествознанию .

Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что, во-первых, анализ власти и вла-стеотношений М. Фуко осуществляет прежде всего посредством критики современного ему буржуазного общества и обществ, в которых устанавливается тоталитарный политический режим. Во-вторых, в западном мире сегодня

сформировались такие отношения между человеком и государством, при которых государство заботится о своих гражданах лишь в той степени, в какой они могут приносить пользу. Таким образом, по мнению Фуко, современное «социальное государство» - это лишь одна из завуалированных форм всепроникающего властного господства над личностью. В-третьих, Фуко едва ли не первый из мыслителей доказывает, что в современном государстве «всеобщего благосостояния» практически полностью стирается грань между властью общественной и государственной. Одна попросту усиливает другую, но обе поставлены на реализацию и защиту интересов избранного круга лиц.

Фуко признавал, что власть невозможно уничтожить, изменяя общественно-экономические отношения в ходе эволюционного развития и даже путем революции. Однако можно изменить саму власть или, выражаясь по-другому, изменить содержание властных отношений. Роль врача в этой непростой ситуации, по мнению Фуко, должны

Список литературы

сыграть интеллектуалы, интеллигенция. Люди, владеющие Знанием, могут не только увидеть и констатировать ситуации превышения, ужесточения власти, но и, что важно, наделены потенциалом входить и возглавлять структуры власти всех уровней и влиять на их деятельность изнутри. Роль интеллектуала, по мнению философа, в современном мире прежде всего консультативна. Не обязательно возглавлять государство или даже партию. Современные политики, часто не обладая никаким научным потенциалом, формируют свое окружение из профессионалов, причем значительная часть среди них принадлежит ученым.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что научное наследие Мишеля Фуко позволило человеку XX века не только открыть по новому содержание такого социально-правового явления, как власть, но и подарило человечеству надежду на то, что отношения между государством и обществом не всегда будут строиться в рамках парадигмы защиты интересов власть имущих.

1. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. URL: http://yanko.lib.ru/books/politologiya/ huntington-polit_poryadok-ru-a.htm#_Toc182821747 (дата обращения: 16.02.2015).

2. Зекрист Р.И. Концепция власти Мишеля Фуко // Изв. Урал. федер. ун-та. Сер. 3: Обществ. науки. 2012. № 2. С. 40-46.

3. ДоровскихВ.И. Государственно-правовые взгляды Мишеля Фуко: дис. ... канд. юрид. наук. 44 с.

4. Волков В.Н. Концепт «дисциплинарной власти» в современном культурологическом дискурсе // Вестн. Кемер. гос. ун-та культуры и искусств. 2012. Ч. II. № 19. С. 10-17.

5. Делёз Ж. Фуко. М., 1998.

6. Сокулер З.А. Структура субъективности. о Фуко М. // Цифровая библиотека по философии. URL: http:// filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000556/ (дата обращения: 05.03.2015).

7. Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб., 2001.

1. Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, London. Available at: http://yanko.lib.ru/ books/politologiya/huntington-polit_poryadok-ru-a.htm#_Toc182821747 (accessed 16 February 2015) (in Russian).

2. Zekrist R.I. Kontseptsiya vlasti Mishelya Fuko . Izvestiya Ural"skogo federal"nogo universiteta. Ser. 3: Obshchestvennye nauki, 2012, no. 2, pp. 40-46.

3. Dorovskikh VI. Gosudarstvenno-pravovye vzglyadyMishelya Fuko: dis. ... kand. yurid. nauk . 44 p.

4. Volkov V.N. Kontsept "distsiplinamoy vlasti" v sovremennom kul"turologicheskom diskurse . Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul"tury i iskusstv, 2012, pt. 2, no. 19, pp. 10-17.

5. Deleuze G. Foucault. Moscow, 1998 (in Russian).

6. Sokuler Z. Struktura sub"ektivnosti... o Fuko M. . Tsifrovaya bibliotekapofilosofii . Available at: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000556/ (accessed 5 March 2015).

7. Sokuler Z.A. Znanie i vlast": nauka v obshchestve moderna . St. Petersburg, 2001.

Nozovtsev Dmitry Borisovich

Institute of Law, Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov (Arkhangelsk, Russia)

THE PROBLEM OF POWER IN THE WORKS OF MICHEL FOUCAULT

This article deals with the complex sociopolitical phenomenon of power in the works by the prominent French scholar of the 20th century Michel Foucault. Such a research is very important as people in modern Russia, which, according to the author, is a transition country, have a special attitude to power. Besides, Foucault"s work has unlocked great potential for the study of public institutions and the nature of power as such. The author highlights Foucault"s special approach suggesting that, when exploring the concept of power, the notion of the subject of study should be extended. The paper also focuses on Foucault"s idea that power must not be understood in the legal sense only. Further, the article provides an overview of the major periods in Foucault"s work and shows the evolution of his philosophical views on the nature of power. In addition, the key problems set by him that have to be resolved in order to understand power are identified: the origins of power, its institutions and nature. The author also analyses Foucault"s criticism of stereotypes about power in general and government in particular. Subordination, wielding, localization, legitimacy - these signs of power, which previously had been associated with the state, were reviewed by the French philosopher and presented from a completely different perspective. In addition, the paper looks at the last period of Foucault"s work, which includes not only his The History of Sexuality: The Will to Knowledge, but also innumerable materials (lectures, diaries), which, according to Foucault"s will, were never published. Moreover, particular attention is paid to the concept of powerknowledge, developed and presented by Michel Foucault.

Keywords: French philosophy, Michel Foucault"s work, state power, concept of power, signs of power, disciplinary power.

Контактная информация: адрес: 163002, г. Архангельск, просп. Ломоносова, д. 58;

Мишель Фуко ($1926-1984$) – французский философ, творчество которого исследователи относят к двум течениям философской мысли $XX$ века: структурализму и постструктурализму. Его работы касаются проблематики культуры и отдельных вопросов социальных институтов и явлений: безумия, власти, насилия, сексуальности. В своей философии М. Фуко опирается на Ф. Ницше и М. Хайдеггера.

Период структурализма

В данный период в работе «Слова и вещи» М. Фуко создает «археологию знания».

Определение 1

«Археология знания» - специфическая теория анализа европейской культуры и науки, смысловым центром которой является проблематика языка.

Все предшествующие теории, описывающие развитие истории и культуры, Фуко называет доксологией. Последняя своей основой утверждение линейного хода истории и культуры, двужей силой которого является прогресс разума.

М. Фуко в рамках европейской культуры выделяет ряд эпох, которые не имеют между собой единства, не представляют непрерывное развитие. Мыслитель выдвигает понятие «историчности», говорящее о наличии отдельной истории у каждой эпохи. История, по своей сути, обладает принципиальной прерывностью.

В основе «археологии знания» ключевым является понятие эпистема.

Определение 2

Эпистема – это структура, исторически изменяющаяся и определяющая содержание наук и, в частности, теорий в тот или иной период развития науки и культуры; эпистема – образ мышления.

М. Фуко в своем проекте «археологии знания» на основании отношения между знанием и вещами выделяет следующие эпистемы:

Ренессансная эпистема$ (XVI в.)$ отличается тем, что язык здесь не обособился в самостоятельную инстанцию знаков, а он рассеян среди вещей мира.

Классическая эпистема $(XVII-XVIII вв.)$ характеризуется обретением языком автономности. Язык становится равен мышлению и знанию. Отныне он являет собой некий ключ к пониманию наук и культуры.

Современная эпистема $(XIX-XX вв.)$ – это эпистема систем, что связано с появлением ранее не бывших наук: биологии, лингвистики, политэкономии. Язык становится строгой системой формальных элементов, что приводит к замыканию его на самом себе. Язык – предмет для изучения, вместилище традиций.

Период поструктурализма

В постструктуралистский период своего творчества М. Фуко переходит к теории «знания-власти». К этому его приводит критика рациональности науки. Указанную тенденцию можно видеть в работе Фуко «Порядок дискурса» ($1971$). Здесь знание понимается как насилие над вещами.

В книге «Надзирать и наказывать» ($1975$) тема «знания-власть» является центральной. Свою теория «знания власти» Фуко противопоставляет либеральной и марксисткой.

Власть, по Фуко, не есть явление институционно локализованное, но она пронизывает все общество в целом, она осуществляет репрессивные функции, доходя до того, что становится производителем реальности. Схема проста: для того, чтобы что-то подавить, властная структура сначала это порождает. Полиция порождает преступность, что бы с ней потом бороться.

Ключевая функция власти надзирать и наказывать, поэтому образ ее выражения – это тюрьма. Власть анонимна, рассеяна на множество очагов, представляет собой некую абстрактную, неуловимую машину, не нуждающуюся для своего существования в человеке и гуманизме. Поэтому науку о власти Фуко называет «микрофизикой власти».

Наибольшую связь власть имеет со знанием. М. Фуко эту взаимосвязь доводит до предела. Знание как таковое основано на коммуникации, оно добывается, может быть присвоено или сокрыто – все это формы власти. Власть и знание друг друга обуславливают: власть устанавливает знание, при этом знание выступает ее гарантом. Сама процедура «добычи» знания с помощью научного наблюдения схожа с надзором политическим.

М. Фуко западную цивилизацию называет инквизиторской. Ее образная модель – это паноптикум И. Бентама. Принцип паноптикума лежит в основе организации всех социальных институтов и структур.

нии связи посылки с заключением) направлены на устранение логической слабости рассуждения.

Что следует из того, что неформальная логика рассматривает рассуждение как диалогическое, а не как монологическое? Это предполагает и изменение взгляда на сам процесс познания и обоснование знания. Знание трактуется как результат исследовательской, рассужденческой деятельности рациональныхисследоватлей. Сомнение и вопросы, оценка и критика, выявление предпосылок, носящих конкретно-исторический характер, - это то, внимание к чему характеризует современную философию познания, ее реформирование путем принципиального переосмысления понятийного аппарата через призму антропологической и коммуникативной трактовки познания и познавательной деятельности. И в этом контексте неформальная логика может занять свое достойное место, даже если и не называть ее прикладной эпистемологией.

1. Сорина Г.В. Критическое мышление: история и современный статус // Вестник Московского университета. - Сер. 7. Философия. - 2003. - № 6.

2. Щедровицкий Г.П. Проблемы логики научного исследования и анализ структуры науки (Доклад 07.06.1965, записи семина-

ров, в рукописи). - URL: http://www. fondgp.ru/jointly/school/3/additional/ Schedrovitskij.G.P.

3. Mercier H., Sperber D. Why do humans reason? Arguments for an argumentative theory with Open Peer Commentary afterwards. - Behavioral and Brain Sciences, 34(2).

4. Грифцова И.Н. Концепция рациональности Ст. Тулмина и оценки аргументов в неформальной логике // Модели рассуждений - 2: Аргументация и рациональность. Сборник научных статей. - Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2008.

5. Тулмин Ст. Человеческое понимание. -М.: Прогресс, 1984.

6. Блинов А.Л. Социальная эпистемология // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. - М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2009.

7. Блинов А.Л., Петров В.В. Дискурсивные акты и теория аргументации // Философские проблемы аргументации. - Ереван, 1986.

8. КасавинИ.Т. Социальная эпистемология: понятие и проблемы // Эпистемология и философия науки. - М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2006. - Т. VII. - № 1.

9. Freeman J.B. The Place of Informal Logic in Logic // New Essays in Informal Logic. -Windsor, Ontario, Canada, 1994.

10. Pinto R. C. Logic, epistemology and argument appraisal // R.H. Johnson & J.A. Blair, eds., New Essays in Informal Logic. Informal Logic. - Windsor, ON, 1994.

11. Weinstein M. Informal Logic and Applied Epistemology // R.H. Johnson & J. A. Blair, eds. New Essays in Informal Logic. Informal Logic. - Windsor, ON, 1994. ■

СООТНОШЕНИЕ КОНЦЕПТОВ «ЗНАНИЕ» И «ВЛАСТЬ» В ФИЛОСОФСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ МИШЕЛЯ ФУКО

Е.С. Семяновская

Аннотация. Статья посвящена реконструкции взаимоотношения концептов «знания» и «власти» в творчестве Мишеля Фуко. Автор сравнивает субстанциональный подход к изучению власти с подходом Мишеля фко, который рассматривает власть прежде всего как отношение. Значительное внимание уделяется понятиям «дискурса», «дискурсивной формации» и «диспозитива» как основным используемым Ффуко для описания взаимоотношений знания и власти. Также в статье приведен анализ критики идей Ффуко со стороны Ч. Тейлора и Р. Рорти и рассматривается ее преодоление Дж. Рассом.

Ключевые слова: знание, власть, дискурс, дискурсивные формации, диспозитив, археология знания, М. Ффуко.

Summary. The article is devoted to the reconstruction of the relationships of the concepts of "knowledge" and "power" in the works of Michel Foucault. The author compares the substantial approach to the study of the power with the approach of Michel Foucault, who considers the power primarily as a ratio. Considerable attention is paid to the concepts of "discourse», "discursive formations", and "dispositive" as the main conceptsFoucault used to describe the relationship of knowledge and authority. Also the article contains the analysis ofCharles Taylor and Richard Rorty "scriticism ofFoucault"s ideas and considers its overcoming by J. Russ.

Keywords: power, knowledge, discourse, discursive formations, dispositive, archeology of knowledge, Michel Foucault.

Феномен власти вызывал особый интерес философов, а затем и специалистов в области конкретных наук на протяжении всей истории социальной мысли. При этом, однако, исследование власти сводилось, как правило, к рассмотрению ее государственной формы. Принципиально новое понимание природы и способов функционирования власти было предложено Мишелем Фуко (1926-1984) и нашло выражение в его концепции «знания-власти». Предложенный мыс-

лителем подход значительно расширял возможности анализа властных отношений; он оказал существенное влияние на многих современников и последователей Фуко.

Идеи французского философа стали предметом ряда историко-философских исследований; вместе с тем представляется важным осуществить реконструкцию содержания и взаимосвязи центральных для Фуко понятий «знание» и «власть», что позволит уточнить эвристическое значение

предложенной им концепции для разработки новых философских интерпретаций социальных и антропологических вопросов. Именно решению этой задачи посвящена данная статья.

Обращаясь к вопросу о трактовке Фуко концепта «власть», необходимо, прежде всего, подчеркнуть, что предлагаемое им решение сам философ рассматривает как соответствующий проблемам, вставшим в ходе развития политической мысли. Отказываясь от субстанциального подхода к пониманию власти, от трактовки ее как своего рода собственности завоевавшего ее класса, своего рода предмета обладания, Фуко разрабатывает понимание власти как отношения. Из этого следует принципиально важный для мыслителя вывод о том, что власть в социальном пространстве присутствует везде, образуя особое поле. При этом, согласно Фуко, дело не в том, что власть реализуется через сложившиеся социальные институты, а в том, что, она, напротив, их формирует. Соответственно, власть не проявляется в фиксированном наборе предписаний и санкций, но определяет их становление.

На этом основании, далее, мыслитель приходит к выводу, что государство возникает именно как результат совместного действия множества механизмов и очагов власти, той «сети», которую она образует. Поэтому оказывается, что власть «представляет собой не приобретенную или сохраненную привилегию господствующего класса, а следствие совокупности ее стратегических позиций» . Из этого следует чрезвычайно важное для Фуко положение о возможности трактовки власти как стратегии: она структурирует поле возможного, отсекая

определенные варианты способов мышления и действия, а тем самым «программируя» проявление других их вариантов.

Эти рассуждения позволяют мыслителю, далее, обосновать вывод о том, что власть по своей природе не является сугубо репрессивной, скорее, она производит желания и побуждает к поступкам. При этом власть в одинаковой степени «проходит» через властвующих и подвластных: все они являются лишь исполнителями ролей, определяемых не ими, но властью, и в совокупности представляющих собой «анонимную систему». Таким образом, оказывается, что у власти нет ни другого объекта, ни другого субъекта, кроме самой власти; нет иного способа бытия, кроме отношений. Здесь проявляется одна из основополагающих идей всей философии Фуко - отказ от признания центральной и определяющей роли субъекта в социальных процессах.

При реконструкции взглядов Фуко важно иметь в виду, что концепт «власть» рассматривается им в неразрывной связи с концептом «знание», которому он также придает новую трактовку. Под знанием Фуко понимает исторически подвижную систему упорядочивания вещей путем их соотнесения со словами. Знание всегда структурировано, оно обязательно что-то выражает и позволяет оценивать. Согласно Фуко, любое высказывание, любая вербализованная информация, выраженная в знаках, расположенных в соответствии с правилами, позволяет установить, знаками чего они являются, какой ряд логических актов оказывается выполненным в результате формулирования высказывания, какой смысл при этом порождается. По-

этому оказывается, что и литературная форма, и научная теорема, и повседневная фраза, и шизофреническая бессмыслица, то есть все, что имеет смысл для говорящего, в равной мере являются высказываниями некоторого знания, хотя и несопоставимыми и несводимыми друг к другу.

Согласно Фуко, власть не существует и не действует в отрыве от понимаемого таким образом знания. При этом оба феномена рассматриваются мыслителем как децентрирован-ные, относительные, нестабильные (динамичные) явления. Главное же заключается в том, что они обладают характеристикой своего рода всепри-сутствия, они пронизывают общество, «растворены» в нем.

Анализ выдвинутой Фуко идеи неразрывности взаимосвязи знания и власти приводит к выводу о неизбежности обращения мыслителя к разработке собственного понимания функционировании системы «знание-власть». Это понимание можно реконструировать следующим образом.

Власть, по Фуко, создает определенное знание, исходя из собственных целей. С другой стороны, знание обеспечивает поддержание и усиление власти, которая с его помощью-создает и воссоздает «поля», где возможно ее применение. А это значит, что знание выступает и основанием, и причиной, и матрицей актов власти. Таким образом, в системе «знание -власть» происходит взаимное конструирование двух ее взаимообусловленных составляющих. Из сказанного следует, что знание, по Фуко, не может быть социально нейтральным, ведь оно детерминирует отношения принуждения. Анонимный «автор» знания принуждает адресата этого

знания к определенному восприятию мира и соответствующему действию.

Такая позиция определяет еще одно чрезвычайно важное для Фуко положение. Дело в том, что истинность и ложность знания в контексте классической теории познании не интересуют Фуко. Такая трактовка становится иррелевантной и выносится за скобки концептуальных рамок. Существенным же остается только статус того или иного знания, его место в системе властных отношений. Такая постановка вопроса приводит Фуко к выводу о том, что, прежде чем подавлять, власть «порождает» действительность . Поэтому истина, по словам Фуко, - «дитя мира сего, она не существует без и вне властных отношений» , она есть их продукт. «Не существует отношения власти без коррелятивного формирования поля знания, как знания, которое не предполагало бы и не конституировало бы одновременно отношений власти, - отмечает мыслитель. - Не существует такой модели истины, которая не отсылала бы к какому-нибудь типу власти; нет ни знания, ни даже науки, которые не выражают или не вмешивают в свою практику какую-либо осуществляющую свои функции власть» . Понимаемая таким образом «истина» неотделима от устанавливающей ее процедуры: истина дается знанию только через пробле-матизации, которые складываются лишь в практиках.

Столь же иррелевантным становится и противопоставление «оригинальность - банальность»: между первоначальной формулировкой и фразой, которая с большей или меньшей точностью выражает ее содержание спустя годы, а то и столетия, нет цен-

ностной иерархии, как нет и радикального различия. (Эти идеи Фуко также используются им для критики классических представлений об активном субъекте - творце).

Продолжение реконструкции представлений Фуко о взаимосвязи власти и знания предполагает проведение анализа принципиально важных для него понятий «дискурсивная формация» и «диспозитив».

Обращаясь к эпистемологическому аспекту возникновения того или иного типа знания, Фуко приходит к выводу, что в истории познания сложились особые «поля», определяющие формы связи понятий и утверждений, степень их важности, процедуры оценкизнания и его предмета. Именно такие «поля» были названы им «дискурсивными формациями». Принципиально важным для Фуко является то, что в принципе они могли бы быть структурированы иначе. Те или иные утверждения могут совершенно по-разному оцениваться с точки зрения их истинности (ложности) и важности в разных исторических условиях. Поэтому оказывается, что принимаемые знания - это только один из возможных типов знания. Таким образом, работы Фуко, касающиеся гуманитарных наук, предстают как жестко номиналистические: из них следует, что типы исследуемых объектов возникают одновременно с соответствующими типами формаций, в рамках которых о них стало возможным говорить.

Еще одно важное для Фуко понятие - «диспозитив», понимается им как система целей и ориентиров, имплицитно задаваемая характерным для данного общества комплексом «знания-власти», которая становится матрицей для конституирования прак-

тик этого общества. С этим понятием мыслитель связывает обращение к различным структурам знания иин-ституциональным механизмам его продуцирования, поддерживающим и интенсифицирующим практики власти в рамках социума. Это - своего рода «слепок» с общества в конкретный момент времени. Именно в силу своей детерминированности со стороны диспозитива, культивируемые в конкретном обществе практики реализуются в русле вполне определенного, хотя и не рефлексируемого мышлением повседневности парадигмаль-ного контура. Диспозитив не объективируется в кодекс регламентаций, но фактически обнаруживает себя во всех типичных для конкретного общества «практиках, выступая в качестве фундаментального регулятора последних и не допуская их выхода за пределы заданных наличным комплексом власти-знания рамок».

Из сказанного следует, что возможность легитимной борьбы с существующим порядком «знания-власти», согласно Фуко, полностью исключается, так как легитимность, собственно, и устанавливается этим комплексом. По Фуко, диспозитив реализуется в отношениях силы определенного рода, а также в рациональном и координированном вмешательстве в эти отношения, имеющем целью повернуть их в определенном направлении, блокировать их или же стабилизировать.

Диспозитив охватывает разнородный ансамбль, который включает в себя дискурсы, законы, решения и регламентации, архитектурные планировки, научные высказывания и др., то есть элементами диспозитиваявляют-ся как «сказанное», так и «не-сказан-ное». За счет всего этого он создает так

называемые «исторические формации» -специфические проявления функционирования культурного бессознательного в конкретную историческую эпоху в виде характерных для нее дискурсивных практик. Важнейшей функцией диспозитиваявляется выработка ответа на некоторую «неотложность» (значимую задачу) данного исторического момента, порождение того, в чем нуждается власть. Иными словами, главная его функция имеет стратегический характер.

Понимание функционирования комплекса «знание-власть» конкретизируется Фуко в ходе анализа двух выделенных им видов формаций: дискурсивном (высказывания) и недискурсивном (среды).

Дискурсивная формация интерпретируется мыслителем как знание, конституируемое из предложений (высказываний). Понятие же недискурсивной среды может распространяться на тот или иной общественный институт, политическое событие, экономический процесс, практическое решение, формирование которых связано с вовлече-262 нием дискурса (то есть фактически, определяется действием власти).

Раскрытие этих идей осуществляется Фуко при анализе исторического материала; репрезентативным в этом плане представляется проведенное имв книге «Надзирать и наказывать» исследование феномена тюрьмы. По мнению Фуко, уголовное право как дискурсивная формация порождает высказывания о законе и его нарушении в контексте защиты общества, в основе которой - функционирование системы «нарушение-наказание». Соответствующий строй языка и, следовательно, порядок мысли позволяет классифицировать правонарушения, решать вопрос о

привлечении к судебной ответственности иопределять наказание. Тюрьма же, устроенная в соответствии с «принципом паноптицизма» («сквозная просма-триваемость»; архитектура, позволяющая видеть всех заключенных из центральной башни надзирателя и оставляющая его самого незаметным), осуществляет непосредственное воздействие на тело, она делает того, кого назвали преступником, и его преступление видимыми. Так дискурсивное становится наличествующим, объективируется в зримую форму.

Примечательно, что термин «па-ноптицизм» Фуко использует еще и в метафорическом значении, подразумевая под ним некую абстрактную «машину» власти. При таком подходе формулой «паноптицизма» будет уже не «видеть, не будучи видимым», но «навязывать какой-либо тип поведения любому человеческому множеству». Множество при этом должно быть фрагментировано и помещено в ограниченные пространства. Навязывание определенного типа поведения, согласно Фуко, осуществляется путем перераспределения в пространстве, расположения и классификации во времени, компоновки в пространстве-времени. Такая карта социального поля отражает соотношение сил, образующих власть на основе полученного знания, она порождает определенный тип видения реальности и характерную для него модель истины.

Современные общества, по Фуко, можно определить как общества «дисциплинарные». «Дисциплинарность» представляет собой тип власти, технологию, которая пронизывает все возможные институты, связывая их между собой, продлевая их существование. Такая схема, утверждает мыс-

литель, пришла на смену эпохе демонстрации силы, зрелища и непосредственного подавления. Власти и дисциплинарные технологии образуют соответствующее количество неразрывно связанных друг с другом сегментов, через которые проходят (или пребывают в них) душой и/или телом индивиды, принадлежащие к массе.

Вопрос о воздействии власти именно на тело человека занимает весьма важное место в исследованиях Фуко. Он утверждает, что «послушные» тела позволяют не только управлять собой в достижении интересов другого, но и заставлять функционировать себя по заданной схеме» [там же]. Именно с этим связано то, что Фуко называл «техниками себя» [там же] - техниками, позволяющими индивидам самим производить некоторые операции на своем теле и мыслях. Это обусловливает последующие изменения, приводящие человека к определенным состояниям, опять-таки, «прописанным» данной системой.

Мыслитель считает, что такое воздействие может реализовываться в косвенной форме: посредством реорганизации пространства, времени, в которых люди жили и действовали, трансформаций ограждения, разделения, функционального распределения. Для Фуко принципиально важно, что такое вмешательство перевернуло исторически предшествующий тип отношений силы и «видимости/слышимости». На смену демонстрации силы пришло ее применение через как можно более полную «видимость» и «слышимость» подчиненных.

Мыслитель обращает внимание на то, что развитие практики наблюдения оказывается связанным с созданием новых или развитием уже суще-

ствующих ритуалов. Это ярко выражается во все большем распространении процедуры проверки (к числу форм ее выражения Фуко относит школьное тестирование,медицинские экзамены, интервью при приеме на работу, тюремные обходы, военные смотры). «Наше общество, - отмечает он, - пришло к тому, что все стало основано на личном признании. Исповедь присутствует в правосудии, медицине, образовании, семейных и любовных отношениях и в большинстве повседневных дел и ритуалов. Мы признаемся в своих преступлениях, грехах, мыслях и желаниях, болезнях и проблемах, в том, в чем нам труднее всего признаться. Мы признаемся. Или мы вынуждены это делать»[там же].

Признание, конечно, имеет вынужденный характер, но это вынужденность совершенного иного толка, чем ранее - теперь оно редко «выбивается» из индивида, он сам признается, ведь вся система ориентирует его таким образом. Все услышанное и увиденное «регистрируется» и в дальнейшем может использоваться для проверки или принуждения. Новые практики надзора, сбора информации и регистрации предполагают новые формы принуждения. Именно в этом ключе Фуко говорит о соотношении власти и знания. Более широкое и точное знание способствует более продолжительному и всеобъемлющему контролю за человеческими действиями, который, в свою очередь, предоставляет дальнейшие возможности для «вторжения» власти, которая стремится все раскрыть, все сделать видимым. Власть, таким образом, не осуществляется лишь посредством идеологии даже в тех случаях, когда она направлена на души, а в тот мо-

мент, когда власть оказывает давление на тело, она не обязательно действует путем насилия и репрессий.

Более того, механизмы установления порядка, согласно Фуко, становятся деинституционализированными, они выходят за рамки институтов, в которых когда-то возникли, и функционируют в «свободном» пространстве. Сложные дисциплины разбиваются на гибкие методы контроля, которые теперь могут быть адаптированы ко всем аспектам человеческой жизни. В конечном итоге, подобные практики породили новые типы подчиненного человека, а также новые типы знания вместе с его новыми объектами и новыми модальностями власти.

Новые способы властвования, как следует из рассуждений Фуко, распространяются, разумеется, и на сам процесс становления личности, что выражается в установлении норм ее развития (требуемые навыки чтения, уровень знаний, соответствующий определенной возрастной группе и т.п.). Развивая эту идею, Ж. Делёз в своей работе 1986 г. «Фуко» утверждает: «машины бывают социальными прежде, чем стать техническими. Или точнее, прежде, чем появляется технология материальная, существует некая человеческая технология».

Надо отметить, однако, что идеи Фуко, его концепция «знания - власти» вызывали не только поддержку, но и критику современников. Так, Ч. Тейлор подчеркивал, что, поскольку, по мнению Фуко, не может быть истины, свободной от породившего ее политического режима, освобождение «во имя истины» оказывается мнимым, поскольку означает лишь подчинение ее другому режиму. Однако при этом концепция Фуко недает

никаких основании полагать, что следующий режим власти будет хоть сколько-нибудь лучше, чем настоящий, а значит, и что есть какое-то оправдание для борьбы за эту смену режима .

Мнение другого знаменитого философа - Р. Рорти - на первый взгляд кажется противоположным, однако фактически он рассуждает в том же ключе, что и Тейлор: логика Фуко, считает Рорти, ведет к абсолютной безысходности, он как будто хочет развенчать любые надежды относительно возможности лучшего будущего. Оба автора отмечают некоторые противоречия в концепции Фуко: он претендует на правдивость собственных высказываний, одновременно отрицая возможность таких притязаний, усматривает опасность в существующих социальных отношениях, но настаивает, что любая попытка улучшить их приведет возрождению опасности в новой форме.

Трудно, однако, не согласиться с контраргументами, выдвигаемыми против Тейлора и Рорти Дж. Рассом, посвятившим концепции «знания-власти» специальнуюглаву в книге "The Cambridge companion to Foucault" . Росс подчеркивает, что их критика основана на некоторых ключевых разделениях: критика власти во имя легитимности - либо приятие того, что власть устанавливает право; признание законными претензий с позиции научной (эпистемологической) суверенности -либо признание того, что притязания на истину имеют равное положение. Однако, считает Расс, эти дихотомии сами по себе предполагают признание некоторой «эпистемологической суверенности». Критики же Фуко рас-

сматривают его концепцию с тех позиций, которые эта концепция как раз и критикует, что исключает адекватность критики.

Проведенный анализ приводит к выводу о том, что, во-первых, согласно Фуко, существует корреляция между властью и «полем знания», которое, собственно, и конституируетотноше-ния власти. Поэтому любой тип знания (от обыденного до научного), как и любая модель истины, «выражают» определенный тип власти. Из этого следует, что классическая концепция истины не приемлема для Фуко. Во-вторых,в современном обществе, по мнению мыслителя, формируется дисциплинарный тип власти - технология, принизывающая все социальные институты, воздействующая на тело и душу человека и полностью формирующая его. Такой подход оказывается важным для критики Фуко классической концепции активного индивидуального субъекта.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визгина и Н.С. Автономовой. - СПб.: А-cad, 1994. -408 с.

2. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/Fuko_Tyrm/

3. Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступле-

ния интервью в 3 ч. / Пер. с франц. С.Ч. Офертаса; под общ.ред. В.П. Визигина и Б.М. Скуратова. - М.: Праксис, 2002. -Ч. 1. - 384с.

4. The Cambridge Companion to Foucault. -Cambridge University Press, 1994.

5. Энциклопедия постмодернизма. - URL: http://slovari.yandex.ru/dict/postmodernism

6. Фуко. - URL: http://slovari.yandex.ru/dict/ postmodernism/article/pm1/pm1-0513.htm? text=%22%D0%A4%D1%83%D0%BA%D 0%BE%22&encid=postmodernism&stpar1= 1.1.1

7. Барт Р. Структурализм как деятельность

URL: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Culture/Bart/_02.php

8. Грицанов А. Мыслители ХХ века. Мишель Фуко / Грицанов А., Абушенко В. -Интерпрессервис, Книжный дом, 2008.320 с.

9. Давыдов Ю.Н. История теоретической социологии в 4-х т. -Т. 4. - М.: Изд-во «Ка-нон+» ОИ «Реабилитация», 2002. - 736 с.

10. Ильин И.П. Постструктурализм, декон-структивизм, постмодернизм. - URL: http://www. philosophy.ru/library/il/0.html

11. Михель Д.В. Мишель Фуко как мыслитель и его влияние на современные интеллектуальные направления // Вестник Самарской Гуманитарной академии. - Сер. «Философия. Филология». - 2007. - № 2.

URL:http://www.phil63.ru/mishel-fuko-kak-myslitel

12. Шмаков В.С. М. Фуко: история - знание/ власть. - URL: http://www.philosophy.nsc. ru/journals/humscience/1_98/19_CHMAK. htm

13. Gutting G. Foucault. A very short introduction. - Oxford university press, 2005.

14. O"Farrel, C. Michel Foucault. - London: Sage, 2005. ■

В современном мире господствует английское слово власть – power, в немецком иные слова. Этимология слова происходит от латинского potere – в смысле в возможности быть в состоянии осуществить что-либо. Также подразумеваются средства, которые имеются для осуществления возможностей. Латинский корень трактует власть как преднамерено действующее явление. Здесь совершенно не фиксируется, и не обращается внимание, на так называемые автоматические проявления власти, которые выходят за рамки нашего субъективного намерения. Кроме того латинская этимология ограничивает проявление власти очевидными сферами сосредоточения силы и авторитета, не учитывая власть языка как такового. Власть не учитывает эффектов, которые порождаются властным взаимодействием. Эффект взаимодействия соизмерим по своим последствиям со своим первоисточником власти. Сложность в том, что эффекты взаимодействия чаще всего непреднамеренны. В современном мире существует лаг между властным намерением и произведённой в результате властного взаимодействия действительностью. Первым об этом заговорил Карл Шмидт, сейчас это банальное утверждение. Если видеть власть под таким неличностно взаимеодействующим углом зрения – власть как мейнстрим, следующий в русле дискурсов, то такая власть перестаёт принадлежать физическим лицам и даже институтам. Всё это привело к реконуептуализации власти во второй половине 20-го века. И происходило это не только в рамках политической теории. О том, что власть становится чем-то другим – заговорили структурные лингвисты, антропологи, психоаналитики, историки и теоретики литературы. Власть начали искать и находить там, где её и не подозревали. Власть стали находить в дискурсах научной истины, в массовых стереотипах по отношению к страданиям и удовольствиям, к развлечениям и страхам. Модернистское понимание власти было подорвано. А это значит, что власть перестала непосредственно связываться с правом, институтами, богатством и насилием. Исследователи стали видеть, что власть приобретает характеристики, которые ранее не улавливались. Граница между властью и знание и властью и идеологией стала трудно различима и зачастую стиралась. Стало, по сути, эмпирически очевидно, что если власть задаётся не только законами, а также словесными воздействием, имиджем, запросами рыночной экономики. (Воздействие имиджа может иметь властные последствия, и следует понимать каковы механизмы взаимодействия). Властные последствия стали находить в таких вещах, как отношение к здоровью. Учёные к концу 20-го века пришли к выводы, что современная власть не только воздействует на человека в определённом смысле она создаёт человека. Она делает человеческие миры существующими, а не только сдерживает и ограничивает, а это значит, что современная власть (власть в широком смысле) является генеративным началом, генерируя новое качество постоянное превышая саму себя. А власть, выходящая за собственные пределы, не может быть пространственно привязана и быть статична. Такая власть отличать от намеренного воздействия, а если это так, то её невозможно понять в категориях стратегии, тактики и логики. А именно так, до этого момента власть осмыслялась. Вся аналитическая практика была нацелена 3 аналитические категории. Когда задумывается о тактике, то вычленяем те сферы, где была нарушена норма. Логика власти понимается в соответствии с её целью. Когда говорим о новой точке зрения на власть – возникает выражение Фуко: «Власть есть везде». Это утверждение не доказывает, что власть везде, он просто вызывал увидеть власть в тех сферах, где её не ищут и не находят. В науке, сексуальности и искусстве. Фуко сместил акцент с тех, кто стоит у власти на формы и проявления власти, через действия. (также писал в теории коммуникативного действия Хабермаса). Фуко пытался увидеть категоризацию индивидуального. Индивидуальное проявляет себя как себя, а не как часть классификации (индивидуальное как индивидуальное, а не как что-то большее). Фуко в описании индивидуального попоытался освободитсья от форм власти которые делают индидвидов субъектами власти, кроме того Фуко отказывается от трактовки господства как видимого проявления силы, жестокости и несправедливости. Многообразная субъективация господства в ходе вопрсоизводлства социальных норм и практик.

Три модели власти: модель суверенитета, модель товара, репрессивная модель. Для Фуко это не три разных вида власти это модели, которые упорядочивают разные формы власти. Власть, как правило и закон. Товар описывает логику продвижения власти (власть как ликвидный материальный ресурс), а репрессии характеризуют действия власти через отрицательное сдерживающее проявление власти. В качестве альтернативы этим моделям Фуко предлагает аналитику власти как генеалогию. В представлении Фуко власть действует по принципу капиллярного орошения организма. Власти нет необходимости поддерживать власть иерархией и силовыми методами. Капилляры не насилуют организм, а поддерживают его – в этом их власть.

Модель суверенитета. В этой модели власть приравниваются к правилу знаком, которого является исполнение законов. Мы сами себе даём законы, и другие не могут заниматься правотворчеством. Фуко говорит, что этот дискурс возник и сформулирован договорной теорией, этот суверенитет возникает из госудасственного и индивидульного суверенитета. По его мнению здесь произошла подменяя понятия – суверинет есть проявление действуещей власти, а не его источник. Фуко говорит, чо сначала возникает власть а потом она конституирует как суверен а не наоборо. Суверенитет не имеет универсального характера, он зависит от конкретных проявлений власти. Фуко говорит, что сам по себе суверениет не существует, он воображаемый фантом и не имеет отношения к власти как реальность. У него нет ничего общего с суверенитетом. Из вездесущего суверенитета власть не возникает. Власть как верховенство – это архаика, в такой власти нет необходимости. Из этого Фуко делает вывод, что суверенная власть не является определяющей чертой современной политической жизни.

Модель товара. Труд как отчуждаемый ресурс власти капитала. Именно капитал убил суверенитет, благодаря капиталу стала возможна передача суверенитета, его лишение. Именно это превратило власть в товар, т.к. суверенитет можно взять, продать, заложить и пр. Именно власть как товар легитимизирует договорную теорию либеральной демократии. В этом смысле власть превращается в ресурс, которого с избытком у одних и не хватает другим. Для этого перераспределения создаётся либеральный механизм. В этой логике власть отчуждаема от субъекта. Капитал сделав власть товаром способствовал уничтожению такой власти. Т.к. быстро выяснилось, что власть не только принадлежит субъектам но и действует между ними. В логике капиллярного отношения власть питает отношения между субъектами (но не самого субъекта). В этой логике происходит смешение объектов и субъектов власти. Власть где происходит смешение объекторв и субъектов не улавливается товарными характеристиками, т.е. товарная модель власти не видит современную власть. (аналогия – антибиотики не видят вируса, ему нужна клетка, которую он увидит и уничтожит. Сам по себе вирус не клетка и не видим антибиотиками, также и товарная модель власти не видит характеристик власти). Модель власти как товара имеет определённое аналитическое значение как следствие, но не улавливает сущность.

Репрессивная модель власти. Власть как запрет. Которая наиболее психологически разработана в Фрейдизме: власть это преграда для удовлетворения наших желаний. Первым, кто систематически обосновал репрессивную модель власти – Гобс. Власть как средство сдерживания беззакония. Из-за очевидности данной модели власти, Фуко предложил систему критики репрессивной модели власти. 4 элемента. 1) Власть продуктивна, а не только репрессивна. Власть порождает смыслы и отношения. 2) Власть и свобода не противоположны. Т.к. вне власти нет субъекта, а если нет субъекта значит нет свободы. 3) Репрессивная модель предполагает наличие человеческой природы не затронутой властью. (репрессивная модель власти и человеческой природа несовместимы). 4) Репрессии как таковые не содержат в себе стремления к распространению. Пункты демонстрируют репрессию как инструмент власти, но не как её таковую. (власть как репрессивная модель – это как «молоток забивает гвозди», но сам молоток ничего не забивает – его кто-то держит в руках).

Соответственно дезавуировав три модели власти Фуко вырабатывает постмодернистское видение власти. Именно постмодерниское видение власти, т.к. постмодернистской власти как таковой нет. Фуко отталкиевает от биоэнергитеческих отснований и указывает на биоэнергетическое регулирование жизни человека, которое позволяет управлять любой человеческой жизнью минуя запреты (через культ здоровья, культ экономии энергоресурсов, культ комфорта. Это позволяет регулировать жизнь человека в каждую секунду жизни. Ни одной репрессивной модели это не под силу). Именно Фуко заговорил о власти знания как власти. По мнению Фуко власть знания позволяет сделать механизмы принуждения не очевидными) Именно дополнительные знания о болезни принуждают всё больше и больше тратить на здоровье. Фуко старается не ставить просто знак равенства между властью и знанием. Потому что само создание основополагающих знаний имеет очевидный политический потенциал. Именно через процесс создания знания Фуко вводит понятие дискурса. Именно в процессе создания знания дискурс принимает приципиальное значение. В дискурсе знание переходит во власть как власть истины. (дикурс как раговор, беседа). Дискурс – это не язык как таковой, как выявленный дискурс, охватывает ограниченное число терминов. Через дискурсы убеждения выражаются как здравый смысл. Таким образом, дискурс одновременно выражает истину и представляет субъектов с точки зрения этой самой истины. Дискурс в интерпретации Фуко уничтожает субъект. Дискурс это никогда не описание, даже если в рамках дискурса заявляется, что будет что-то описано. Дискурс создаёт каналы власти через артикуляцию норм. Следующая особенность дискурса, что он презентует истину как власть, а презентуя истину как власть дискурс разрушает грань между истиной и властью. А значит разрушает значение истины в её объективистском смысле.

Складывается некая иллюзия уменьшения господства, но оно не становится меньше, просто оно теряет системный и иерархизированнный характер. Кроме того, говоря о дискурсивном взаимосдействии Фуко утверждает, что в современном мире формируются разные стили и технологии власти. Здесь он вступает в прямую полемику с неомарксизмом. Фуко утверждает, что если истина устанавливается дискурсом, то идеология как одно из проявлений власти – это не просто слова, идеология как дискурс рождает власть, а значит и порождает саму действительность. Действиетельность сама стала ложной реальностью.

governmentality. Модель власти Фуко построена на продуцировании и рассеивании. Происходит комбинация, но не систематизация макро и микро власти. Воздействие на тела и психику людей комбинируются с традиционными властными воздействиями. В этой связи главное обнаружить как власть создаёт субъект, а не как она ограничивает уже существующие субъекты. Чем больше власть способно создавать субъекта, тем меньше ей нужно его принуждать, тем самым создаётся иллюзия уменьшения власти. По аналогии с политическим режимом формируется режим истины. Происходит это из-за наложения друг на друга власти и знания. Возникает своеобразный дискурс, который Фуко обозначил. Этот режим уходит корнями в 16 век, именно тогда по мнению Фуко произошёл взрыв. Т.к. с 16 века перестали действовать принципы на которых стояла власть (власть от Бога, верность подданных) С точки зрения элиты вопрос – как стать наилучшим правителем. Именно в эпоху нового времени 17-18 веков, правительство стало мыслится как «поведения поведения», т.е. правительство должно было направлять повдение социального тела, не только через открытую силу. Очень быстро выяснилось, что Левиафаном нельзя управлять силой, уже Гобс поднял проблему, что Левиафаном вообще нельзя управлять. Левиофан в лучшем случае подвержен саморегуляции. Требование саморегуляции относилось прежде всего к правлению. Соответственно саморегуляция правительства предполагала определённую степень свободы подданных. Ситуация когда в саморегуляции правительства освобождалось население – Фуко назвал gverntality. Сочетание, но не система управления, знания и дисциплинарной практики. Явление «говернменталити» не поддавалось чёткой централизации.

Особенности «говернталити»:

1) Готовность на освоение и реализацию любых индивидов и групп и без этого человеческое сообщество подвергается саморазрушению и дизинтеграции

2) Способность пользовать широким набором способов эксплуатации. Может воздействовать как на отдельные части тела, так и на массовые представления и практики. Это всё фиксируется в различных дискурсах – безопасности, потребления, здоровья.

3) Способность действовать не только через механизмы видимой и подотчётной власти – так называемая пастерская власть. (Пободно этому говорит Обама, он говорит как проповедник, а не как публичный политик)

4) Её дискурсы вообще не имеют отношения к политической власти, наиболее очевидно в научных и религиозных дискурсах, несистемно и рассредоточено.

Таким образом, говернменталити способна организовывать мысли тела и технологии субъектов. При чём таким образом, что субъекты становятся восприимчивыми к управлению, именно это ведёт к огосударствелению государства, которое начинает упралвять не только политикой но и нашим потреблением, здоровьем. Через дискурс государства происходит управление реальностью. Происходит децентрация государства – оно становится вездесущим, но теряет свою непосредственную, принуждающую силу. Этот процесс начался с разрушением феодализма и достиг максимальной точки во 2 половине 20 века. Со времён распада феодализма государство перестало быть гомогенным подобно семье, а правительство стало модальным.

Теоретизирование власти после Фуко.

Главной целью считал отсечение головы гидры (состоящей из Маркса, Ницше и Вебера). Он нашёл власть в дискурсивных связях (между политикой, наукой, педагогикой, медициной и системой наказаний). Критический потенциал Фуко оказал влияние на политическмкую теорию и наукку, сфера полит анализа чрезвычайно расширилась, считается. Что Фуко попытался преодалеть парную категорию материализм-идеализм. Тем самым Фуко разрушил идентичность понятий реализма и материализма. И разрушение парной категории произошло через провозглашение Фуко реализма дискурсов. Можно быть радикальным критиком и при этом оставаться реалистом. При этом критическим потенциалом Фуко воспользовались представители других научных направлений. Так во многом именно теория Фуко привела к развитию радикальный теории демократии (яркий представить Connoly). Именно в рамках радикальной теории демократии произошло осмысление свободы как практики, а не как принципа или понятия. Т.е. свобода как практика производимая властью, а не как принцип освобождения от власти. Помимо этого теория Фуко стимулировала развитие современного феминизма, постколониализма, критической теории права и современной теории международных отношений. Ничем этим Фуко не занимался, но сферы получили развитие благодаря ему. Фуко не победил в теоретическом споре, ни с неомарксизмом, ни с постструктурализмом. Генеология Фуко ничем не лучше, чем … . Дискурс ничем не лучше структуралистского видения идеологии. Марксисты доказали, что государство это не миф и оно сохраняет материальную бесспорность, более того, критики отметили, что Фуко занимался внутригосударственной реальностью управления власть, не обращая внимания, что государство было и остаётся главным действующим лицом на мировой арене, особенно в чрезвычайных ситуациях. Основная сложность интеграции наследия Фуко в политическую теорию состоит в том, что его концепция власти не является политической. Если признать власть Фуко политической – политика становится вездесущей и теряет своё аналитическое значение.

Хабермас и его школа (Чемберс, Дризик). Делиберативное направление – прямой наследник ранней франкфуртской школы. Модель делиберативной демократии отличается от либералистских моделей. Эта модель изначально ориентировалась не на обоснование сногообразия как такового она изначально ставила цель – найти ответы на вызовы социального неравенства и справедливости, современного капитализма воплощённого в современной демократии. Хаб со школой настаивали, что это не сугубо теория, а модель реалистична и имеет признаки воплощения в реальном политическом мире. Хабермас утверждает, что его теория смогла преодолеть на его взгляд ложную парную категорию «должного и сущего». По его мнению, нет антогонистического противоречия между должно и есть, по его мнению на этой категории столкнулась либеральная демократия. Тем самым либеральная демократия не способна к самореформирвоанию – значит тупик политической эволюции. Хабермаса можно считать прямым наследником франкфурской школы с большой натяжкой, так как отцы основатели школы выступили с критикой нормативной политической теории как таковой. Критическая теория общества отвергла нормативное и должное, тем самым она настаивала на том, что анализ жизни возможен только как критика. Сама политическая теория сосредоточилась на критике буржуазной культуры, в результате чего критика замкнулась сама на себе. Это было систематизированное яркое осмысление. Хабермас подверг критике теорию общества. Он создал нормативную политическую теорию франкфуртской школы. В чём состоит нормативность, предложенная им: вся модель критической делиберативной демократии в качестве некого фонового условия существования предполагает обязательное наличие беспрепятственной речевой коммуникации – она ценна сама по себе, но ценностью в своей эмпирической данностью не является. (вещь для себя. К ней неприменимы нормативные оценки) Воздействие Хаба на интеллекутальное сообщество была такой, что целое поколение западных интеллектуалов попала в ловушку софишма. Теоретическая стройность делиберативной демократии стала трактоваться не как должность, а достижимость. Есть ли способ практической проверки делиберативной демократии. Способ эмпирической проверки модели демократии в условиях глобализации. Именно глобализация уничтожает либерально-правовую основу государства как проекта. Глобализация – как смертельная опасность. Хаб утверждает, что лишь делиберативная демократия может ужиться с демократией. Теорию Хаба стали рассматривать как модель для реального воплощения. Стали обозначаться противоречия. Делиберативная демократия предполагает полную смену экономического и потенциального строя. В рамках ЕС она предлагает конкретные изменения в существующей политической практике. Этот недостаток был взят на вооружение практическими политиками. Делиберация порождает потеря субъекта гражданского общества, тем самым создаётся зазор (пустота) между делиберацией и демократией. Реальная делиберация не может быть бессубъектной. Сама теория делиберативной демократии вызвала волну делиберализации. Возвращаясь к потере субъекта. Делиберация не являтся реальной, если она без субъекта, соответственно критическая дискуссия не должна быть анонимной. Кроме того, выясняется, что делиберативная демократия критикует либеральную, но предлагает варианты. Демократия из режима должна превратиться в процесс. Субъекты требуют наличия институтов, а институты норм. Следует говорить об антиномии критической теории Хаба. Наиболее явственно они проявляются в делиберативной демократии. Антиномии критического общества – с одной стороны Хаб выдвигает действительное радикальное видение демократии, в это делиб демократии происходит гражданская дискуссия, которая имеет очевидные последствия деятельности правительства. При этом Хаб различает слабые и сильные общества, сильные способны на оформление своего существования, сильное общество может навязать правовое решение, а слабое не может. Хаб не видит структурных различий между сильными и слабыми обществами. Потому что и в сильных и в слабых обществах имеет место коммуникативная власть, как производная от спонтанных и беспрепятственных … . Критики утверждают – да есть коммуникативная власть. Для такой власти формальные институты – продолжение гражданского общества, но получается, что такая коммуникативная власть узаконивает деятельность бюрократии. Бюрократия получает дополнительное обоснование своего существования. Административное государство может получить демократическую легитимность, которой нет даже базовой (либеральной) демократии. Эта легитимность обеспечивается за счёт равенства шансов участия в дискуссии (публичном дискурсе). Здесь становятся видны соц-дем уши общества, так как равенство шансов может быть достижимо при соблюдении социально-экономических принципов эгалитаризма. Легитимнее делиберативной демократии может быть только радикальная социальная демократия, но как ни странно с другой стороны делиберативная демократия достижима в рамках государства всеобщего благоденствия. Почему такое противоречие возникает? – Изза особенностей коммуникативной власти общества, т.к. умеренный вид делиберативной демократии продиктован не безграничными коммуникативными возможностями общества. Хабермас утверждает, что коммуникативная власть общества не может править сама по себе. Но только через использование административной власти в определённом направлении. Нпосредственное воздействие на процесс управления всё-таки оказывает административная власть, сама коммуникация в процессе власти не проявляется. Но проблема в том, что в таком виде делиберативная демократия оказывается на обочине политики и проявляется такая делиберативная демократия проявляется в полной мере и объёме в исключительных обстоятельствах. Сам Хабермас эти исклбючительные обстоятельства не перечисляет (когда делиберация выходит на первых план). Достоинством делиб демократии самими сторонниками считается её применимость к условиям глобализации. Более того по мнению Хабермаса между делиб демократии и глобализ есть сущностное сходство в том. Что разрыхляют(делают неочевидно) связь между традиционной властью и легитимность. Делиб демократия не является привязанной к определённой теорритории или нации, как это происходит с либеральной демократией, поэтому делиб демократия может быть публичной основой космополитической системой управления. Как писал Дризек – делиб демократия основана начеловеческом общении для которого существующие границы не существуют. Именно поэтомделиб демократия - постнациональная демократия. При этом Хабермас в популяризации теории прежде всего ориентируется на ЕС, именно поэтому Хабермас так популярен в странах Европы. Его последователи в этом смысле более радикальны и предлагают более радикальную модель делиберативной демократии, которая должна стать основой транснациональных принципов принятия решений в условиях глобального гражданского общества.Естественно всё это должно сопросовождаться глобальными экономическими реформами. Современненый мир не готов к этому. Модель делиб демократии может создать новые глобальные и безопасные формальные институты. А безопасны они т.к. эти институты произовдны от гражданского коммуникативного действия. Поэтому ни при каких обстоятельствах не могут узурпировать власть. По мнению радикальных сторонником Хабермаса только делиб демократия может решить проблему всеобщего включения и предствителсьтва с которыми либеральная демократия не справиласт. Либеральная декмократия признала, что всеобщее представительство невозможно, возможно представлять наиболее значимые круги. Делиб демократия основана на взаимодействии основанных на диалогах. В ходе таких дейтвий принимаются во внимание мнения всех, кто в эти диалоги вступают. Это не значит, что потребности и интересы войдут в окончательное решение, но значит, что они буду обсуждены. Делиб демократия действует качественно более высоким взаимодействием. В качестве применения делиб демократии – сторонники Хабермаса предлагают реформировать ООН. Не будет работать глобальный механизм управления национальными демократиями. Нужно принципиально изменить ООН, она должна стать органом координации глобального мира. При этом главной социальной задачей, которая должна быть решена в рамках делиб демократии в мире – преодоление бедности. Только преодоление бедности позволит создать глобальное гражданское общество. Без этого любая делиберация является бессмысленной. Глобальное гражданское общество – глобальная сеть общественных организаций, на данный момент такого общества не существует – это цель к которой нужно стремиться.Сам Хабермас предлагает модель делиб демократии - для решения проблем ЕС как инновационного проекта. Он предложил дискурсивную модель демократии для соглашения между евроскептиками и оптимистами. Критики Хабермаса обоснованно говорят, что он во много выдаёт желаемо за действительное преуменьшая значение европейской регионалистики. Проблема ЕС не в межгосударственной интеграции, а межрегиональной. Различия между государствами велики, но если поделить Европу на регионы – различия ещё больше. Дризек, который считается левым последователем Хабермаса и его критиком настаивает, что центры принятии решений вряд ли могут быть эффективно подчинены коммуникативной власти. Исходя из этого Дризик противопоставляет глобальное транснациональное общество ограниченным в повестке дня институтам капиталистического государства. Данное противостояние не увеличивает, а сокращает площадку для диалога. Считает, что кооптация делибартивного гражданского общества – это угроза. Гражданское общество должно влиять на аппарат управления но нив коем случае не должно участвовать в этом аппарате управления. Недостаток модели делиб демократии, что как политическоая релаьность делиб демократия будет всегда усечённой демократией. Воздействие делиберативной демократии не эквивалентно эффективному осуществлению власти. Влияние как таковое не решает проблемы значимости глобального гражданского общества. Глобальное гражднское общесвто должно не только влиять, но и помешать. Влияние всегда было, но это не трансформировалось во власть (вассалов на феодалов, жён и детей на мужей и пр. Нет гарантии, что решение будет соответствовать оказываемому влиянию). Если рассматривать демократию как форму власти – делиберативное внимание не является демократией. Оно может быть именно демократией только в случае непосредственного участия коммуницирующих граждан в самом принятии властных решений. А для этого граждане должны быть способных на самостоятельное законодательство. Диалог – как обязательное условие, но является ли коммуникация законом? Если мы объявляем коммуникацию законом – значит, будет создан институт контроля за коммуникацией.

Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко

Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. - СПб.: РХГИ, 2001, с. 58-82

В середине 30-х гг. XIX в. появляется 1-й том «Курса позитивной философии» О. Конта, в котором объявляется о пришествии эры настоящего научного, или позитивного, разума. Позитивная наука ставит перед собой только разрешимые вопросы, на которые дает точные и проверяемые ответы. Она не тратит времени на попытки проникнуть в скрытую суть вещей. Такие попытки не только не позволяют приходить к определенным и проверяемым выводам, но к тому же и бесполезны. Только позитивное знание, только разрешимые вопросы способны приносить обществу пользу.

Тональность, акценты, смыслы понятий - все тут отличается от установок «экспериментальной философии» раннего Нового времени.

Конт считал, что его утверждения адекватно описывают состояние, которого достигла наиболее развитая наука, задающая образец всем другим, - физика. В этом с ним были согласны весьма и весьма многие физики и философы. Потому-то к его утверждениям надо прислушаться. Они соответствуют определенным влиятельным тенденциям в науке XIX в. В дальнейшем мы будем рассматривать позитивизм как симптом и выражение существенных тенденций науки XIX-ХХвв.

Можно поставить вопрос о факторах, определивших их появление. Конт считал, что он подытожил реальный исторический прогресс науки и описал процесс, имманентно присущий развитию человеческого познания. 58 С тех пор на это так обычно и смотрели. В настоящей работе мы хотим показать, как конкретное и исторически уникальное сочетание событий, которые принято относить к «внешним» факторам развития познания, повлияло на возникновение данных тенденций.

Речь идет о том, что в эпоху Просвещения властные отношения приобретают во многом новый характер. При описании этого характера мы используем концепцию «дисциплинарной власти», разработанную М. Фуко.

Фуко противопоставляет свое понимание власти тому, что он называет «юридической» моделью власти, отождествляющей последнюю с законами. При таком понимании власть оказывается простым ограничителем свободы, границей ее осуществления (см.: Foucault М., 1976). При этом из поля зрения уходят разнообразные и тонкие властные отношения, пронизывающие все современное общество. Их роль заключается не в том, что они ограничивают какие-то проявления свободы, а в том, что они порождают известные типы деятельности и коммуникации, определяя с содержательной стороны жизнь общества и людей.

Отношения власти не сводятся к государству и его функционированию. Они охватывают и существенным образом конституируют деятельность воспитания, семейные отношения, познание человека и общества. С начала XVIII в. складывается система власти, которая «выражает себя не через право, а через определенную технику власти, с помощью не закона, а нормы, посредством не наказания, а контроля, и осуществляет себя на таких уровнях и в таких формах, которые выходят за пределы государства и его аппарата» (Foucault M., 1976. P. 118).

«Под властью, - продолжает Фуко, - надо понимать прежде всего многообразие отношений силы, внутренне присущих областям, в которых они существуют, и являющихся конституирующим элементом данных областей; а также те игры, битвы и конфронтации, в ходе которых они трансформируются, усиливаются, переворачиваются» (Foucault M., 1976. P. 122). Не надо считать условием этих многообразных отношений власти сведение их в некую центральную точку. Власть вездесуща. Она воспроизводится в 59 каждый момент и в каждой точке, вернее, в каждом отношении, связывающем какие-либо точки общественной системы. «Власть вездесуща; не потому, что она охватывает все, но потому, что она исходит отовсюду» (там же). «Власть - это не институт, не структура и даже не могущество, которым наделены некоторые: это название, которым обозначают сложную стратегическую ситуацию данного общества» (Foucault M., 1976. P. 123). Итак, власть осуществляет себя в бесчисленных точках и отношениях; она не внешняя для других типов отношений (экономических, познавательных, сексуальных), но пронизывает их, играя продуктивную роль.

Власть осуществляет себя преимущественно не посредством стратегий последовательного достижения заранее предусмотренных целей, а в принятии отдельных частичных решений. Но они, множась, следуя друг за другом, опираясь одни на другие и распространяясь, образуют некое целое, в котором различимы определенные цели, хотя нельзя найти конкретных лиц, которые бы к ним стремились. Масштабные стратегии оказываются анонимными.

Где есть власть, там есть и сопротивление. Но оно не является внешним для самой власти. Для отношений власти, как утверждает Фуко, вообще нет ничего совершенно «внешнего». Она существует в неразрывной связи с бесчисленными точками сопротивления ей и опираясь на них. Фуко особенно подчеркивает неправильность представления о некоем определенном пункте или инстанции сопротивления. Последние вездесущи и многообразны: «возможные, необходимые, невероятные, спонтанные, дикие, одиночные, групповые, робкие и бурные, непримиримые или оставляющие возможность соглашения, корыстные или жертвенные; по определению они могут существовать только в стратегическом поле властных отношений» (Foucault M., 1976. P. 126). Они образуют противоположный полюс отношений власти, вписываясь в них. Подобно тому как властные отношения пронизывают всю общественную жизнь, не локализуясь в каких-то определенных точках, сопротивления тоже образуют свою плотную сеть, охватывающую все общественные структуры и сферы. 60 Механизмы власти можно и нужно анализировать только в подобных сложных силовых полях - заявляет Фуко. Пора отказаться от единственной и определенной фигуры Князя и исходящего от него Закона. Итак, Фуко предлагает нам свою перспективу видения современного общества: отношения власти в нем вездесущи и продуктивны. Обе эти характеристики тесно связаны. Власть продуктивна в той мере, в какой она не сводима к одной определенной властной инстанции, но пронизывает все дискурсы и виды деятельности в обществе, накладывая на них свою неизгладимую печать, развивая под определенным углом и тем самым обусловливая производимые ими продукты. Образ власти как запрещающей, мешающей и ограничивающей слишком поверхностен. Власть побуждает и при этом детерминирует то, что появляется как результат ее побуждения.

Концепция власти, представленная Фуко в первом томе «Истории сексуальности» (Foucault M., 1976; рус. пер. см. в: Фуко М., 1996), захватывает своей утонченностью. Фактически тут предлагается новая интерпретационная схема для самого широкого класса явлений современного общества. Фуко применяет ее для анализа происхождения и особенностей знания, относящегося к человеческой сексуальности. Но сама концепция не предполагает никаких принципиальных границ для такого понимания власти. Фуко лишь задает образец, объясняя специфику науки о человеческой сексуальности на основе рассмотрения отношений власти.

Этот подход кажется настолько интересным, что возникает желание распространить его и на сферу точных естественных наук. Конечно, тут надо соблюдать сугубую осторожность. Скопировать образец анализа, построенного Фуко, невозможно, потому что он рассматривает науку, в которой объект познания - человек - совпадает с объектом власти. Поэтому тут более естественно говорить о способе познания и о продукте познания как формируемом отношениями власти. Буквально применить подход Фуко к иным наукам, кроме наук о человеке, невозможно. Блестящий анализ Фуко уникален. Из него нельзя сделать более общий метод. 61 И тем не менее думается, что многие его моменты можно использовать. Разумеется, всякий раз нужно специально обосновывать их применимость. Однако дело облегчается тем, что концепция власти не сводится у Фуко к разобранному выше пониманию ее как анонимной, безличной сети отношений, пронизывающих все общество. Она дополнена трактовкой власти, выступающей в более привычном для нас «оформленном» облике определенной властной структуры или властного института. Однако и в этом случае Фуко создает модель власти, которая не позволяет свести ее к представлению о «Князе и установленном им Законе».

Тезис Фуко состоит в том, что в конце XVII в. в Европе начинает формироваться власть нового типа, принципиально отличающаяся от предшествующего, феодального типа. Ее принято изображать как власть права, закона, равенства всех перед законом и т. п. Фуко же видит ее сущность в другом, интерпретируя рождающуюся систему власти как «дисциплинарную власть» (Foucault M., 1975, или перевод этой работы на русский язык: Фуко М., 1999).

Он начинает объяснять что это такое на примере, беря сначала воинский устав XVII в., содержащий описание образцового солдата. Такого солдата видно издалека: он держит голову прямо, плечи у него развернуты, живот подобран, ноги сильные. Т. е. этот устав рисует образцового солдата как знак: вся его фигура выражает гордость и силу. Это необходимо, ибо сам солдат является символом власти суверена.

Разительно контрастирует с этим уставом устав середины XVIII в. В нем вместо описания солдата как знака могущества и власти фактически ставится весьма прозаическая задача выдавить из новобранца крестьянина и сделать его солдатом. Следовательно, солдат рассматривается как то, что производится в соответствии с определенной потребностью. Для этого вырабатываются определенные приемы и процедуры. В результате их методичного и неуклонного применения тело новобранца должно превратиться в эффективно функционирующий автомат, выполняющий определенные задачи. 62 Таким образом, власть в эту эпоху от ярких символических проявлений и подтверждений своего могущества переходит к постепенной, методичной и систематичной, мелочной и кропотливой работе над телами своих подчиненных. Именно они становятся объектами и целями власти. Их требуется превратить в «послушные тела». Имеется в виду не просто послушание, но превращение подчиненных тел и инструментов их труда в своего рода инструментальные комплексы, функционирующие максимально эффективно и целесообразно. Происходит принципиальное изменение функционирования власти. Требуется методичная работа над человеческим телом, рассчитанная манипуляция его членами, жестами, поведением. Целью является извлечение из них максимальной пользы. Власть сознательно и расчетливо начинает производить нужные ей объекты - послушные тела. Послушные, как бывает послушна хорошая машина.

Такой цели можно добиваться только с помощью продуманных и хорошо разработанных средств. Возникают целые техники и методики. Их прообразом, как отмечает Фуко, оказались разработанные в монастырях техники самосовершенствования. В эпоху Просвещения они получили новую жизнь, став инструментами подчинения и использования человеческих тел.

Процесс этот происходил постепенно, стихийно и сразу в самых разнообразных областях человеческой деятельности-в армии, школе, больнице, мануфактуре, системах профессионального обучения.

В результате в обществе складывается особый тип власти, который Фуко и обозначает как дисциплинарную власть.

Применение техник дисциплинарной власти обычно начинается с перемещения индивидов в пространстве. Такая власть требует замкнутых пространств, в которых действуют свои законы и правила: это - места «дисциплинарной монотонности» (Foucault M., 1975. P. 143). Примерами могут служить работные дома для бродяг и нищих (см. подробнее: Фуко М., 1997). 63 Другим примером являются колледжи: в области образования постепенно утверждается монастырская модель. Интернат рассматривается как наиболее совершенная форма образования и воспитания.

В XVIII в. появляются также и казармы. Указ 1719 г. предписывал во Франции сооружение нескольких сотен казарм с очень строгим содержанием и полным запретом на самовольные отлучки. Это было сделано, чтобы предотвратить бродяжничество, мародерство и дезертирство среди солдат, поскольку ранее население очень страдало от этих беспорядочных и вооруженных шаек.

В тот же период мануфактуры начинают развиваться в большие замкнутые пространства с однородным и весьма жестким режимом. «Завод становится явно похож на монастырь, крепость, закрытый город» (Foucault M., 1975. P. 144). Охрана только по удару колокола открывает ворота, которые накрепко замыкаются через четверть часа после этого и уже не отворяются до удара колокола, возвещающего конец рабочего дня. После выхода всех рабочих за ворота все помещения запираются, и никто не имеет права войти туда до начала нового рабочего дня. Все это делалось для того, чтобы увеличить производительность труда и нейтрализовать отрицательные последствия скопления больших масс людей: кражи, отказ от работы, возбуждение и неповиновение.

«Однако принцип замкнутого пространства не был ни постоянной, ни необходимой, ни достаточной принадлежностью дисциплинарного аппарата» (Там же). Не менее значим также принцип «разгораживания». Дисциплинарный аппарат тяготеет к разложению групп и масс на элементарные составляющие - индивидов - и к предоставлению каждому индивиду строго определенного места. Он не терпит диффузной циркуляции индивидов, опасных и бесполезных скоплений. Каждый индивид должен быть всегда на своем мегае, каждого в любой момент можно найти, проконтролировать - и более полно использовать. «Дисциплинарная власть организует аналитическое пространство. И в этом она продолжает старую религиозную и архитектурную традицию монастырских келий. Даже если выделе- 64 ние ячеек остается чисто идеальным, дисциплинарное пространство остается по сути своей разделенным на кельи. Вынужденное одиночество тела и души свидетельствует об известном аскетизме» (Foucault M., 1975. P. 145). Все перемещения должны быть функционально оправданы. Такой принцип становится и основным архитектурным принципом организации пространства. Последнее подчинено вообще трем главным целям: необходимости осуществлять постоянный надзор, препятствовать взрывоопасным объединениям индивидов в группки и, наконец, создавать полезное пространство. Это были не три разные, но триединая цель, ибо рациональное использование было неотделимо от постоянного надзора.

В качестве примера Фуко подробно рассматривает устройство госпиталей, особенно военных или портовых. Последние создавали особенно много проблем, ибо порт обычно является местом скопления человеческих масс и товаров, в связи с чем там всегда бывало достаточно заразных больных, контрабандистов, беглых солдат и т. п. Кто угодно мог попытаться укрыться в портовом госпитале. Поэтому строгий фискальный досмотр предшествовал медицинскому осмотру, принимались строгие меры для учета точного числа пациентов и установления их личности, расхода медикаментов. Позднее больным запретили свободное перемещение по госпиталю, они должны были оставаться в своих комнатах, а к каждой кровати прикреплялась табличка с именем лежащего на ней пациента. Еще позднее появились списки, которые врач должен был просматривать во время каждого посещения. Затем последовала изоляция заразных больных. «Постепенно административное и политическое пространство трансформировалось в терапевтическое; оно стремилось индивидуализировать тела, болезни, симптомы, жизни и смерти; оно представляло собой настоящую таблицу... Так из дисциплины рождалось полезное медицинское пространство» (Foucault M., 1975. P. 146; см. также: Фуко М., 1998). 65

В дисциплинарном пространстве каждому индивиду приписано определенное место. Но это не просто место, а одновременно и ранг, место в той классификации, которую устанавливает данная дисциплина. Так, преступников распределяют в зависимости от характера преступления, больных - от характера заболевания, учеников в классе - в зависимости от поведения и успеваемости. «Дисциплина - это искусство ранжирования и техника организации распределений. Она индивидуализирует тела, приписывая им определенные места, посредством которых они распределяются и включаются в системы отношений» (Foucault M., 1975. P. 147). Примером может служить организация школьного класса. Главной формой организации школьников в XVIII в. становится «выстраивание в ряд»: в классе, в коридоре, во дворе. При этом каждый ученик получает определенное место в зависимости от выполнения им любого задания; эти ранги устанавливаются изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Ученик постоянно перемещается из одной последовательности в другую. Место, занимаемое им в пространстве класса, соответствует его месту в иерархии знаний и способностей.

Приписывая каждому определенное место, новая школьная дисциплина делает возможным непрерывный контроль за всеми и каждым. Школьное пространство начинает функционировать как механизм обучения и одновременно - надзора, наказания или поощрения. Один из школьных реформаторов той эпохи мечтал о таком пространственном размещении учеников в классе, которое позволяло бы сразу видеть уровень каждого из них: успехи в учебе, способности, прилежание, хорошие и дурные черты характера, хорошие и дурные привычки, степень чистоплотности и состояние родителей. Таким образом, идеалом выступало классное пространство, играющее роль одной большой таблицы, находящейся под неусыпным оком «классификатора» - учителя.

Дисциплина, организуя «ячейки», «места» и «последовательности», тем самым формирует сложное дисциплинарное пространство, одновременно архитектурное, функциональное и иерархическое.

Стремление уподобить дисциплинарное пространство большой таблице шло рука об руку с пристрастием к таблицам в науке. «Построение "таблиц" было одной из важнейших проблем науки, политики и экономики XVIII в. Ботанические сады и зоопарки превращались в материальные пространственные классификации живых существ. Наблюдение, контроль и регулирование обращения денег и товаров осуществлялось с помощью построения экономических таблиц. Военный лагерь становился таблицей видов и родов находящихся в этом лагере вооруженных сил. Пространство госпиталя отражало систематическую классификацию болезней. Таблицы и размещения были средствами и наблюдения-контроля, и изучения. Таблицы в XVIII в. были одновременно техникой власти и процедурой познания» (Foucault M., 1975. P. 150).

Дисциплинарная власть контролирует не только пространственное размещение, но и время индивидов. И здесь моделью опять-таки служили средневековые монастыри. В подтверждение этому Фуко цитирует, например, предлагаемый распорядок дня начальной школы: «С последним ударом часов все школьники становятся на колени со скрещенными руками и опущенными глазами. После окончания молитвы учитель дает один знак, чтобы ученики поднялись, второй - чтобы они перекрестились, и по третьему они должны сесть за парты» (цит. по: Foucault M., 1975. P. 152). Фуко цитирует и другое школьное расписание, относящееся к началу XIX в., где по минутам расписаны: вхождение учителя в класс, звонок, вхождение детей, молитва, усаживание за парты и т. д.

Дисциплинарная власть не только регулирует время, распределяя его на все более дробные интервалы, но и стремится непрерывно контролировать качество его использования, устраняя все, что только может отвлечь и внести беспорядок.

Все большей детализации дисциплинарного времени соответствует все большая и большая детализация жестов и действий, которые должен совершать помещенный в это время и пространство индивид. Это создает возможности для непрерывного контроля не только за результатом действия, но за всеми его фазами и составляющими. Для подтверждения Фуко цитирует сначала выдержку из армейского устава начала XVII в., в котором говорится, что 67 солдаты должны быть обучены ходить строем и выдерживать шаг в соответствии с барабанным боем, чтобы все подразделение одновременно поднимало одну и ту же ногу. Формулировка в целом занимает три с половиной строчки. На ту же тему устав середины XVIII в. занимает почти полстраницы. Тут уже выделены четыре типа шагов, которые должны знать солдаты. Определяется длина и длительность (с точностью до секунды) каждого из типов шагов, уточняется посадка головы и разворот плеч, положения бедра, колена, носка, пятки и пр. Почти полстраницы занимает и рекомендация для начальных школ XVIII в. относительно позы ученика при письме: указано положение спины, правой и левой ног, правого и левого локтей, и все это с точностью до пальца (например, правая рука отодвинута от тела на три пальца и на пять пальцев выходит за край стола). Учителю вменяется в обязанность неустанно корректировать учеников, если они нарушат эту позу. Не менее выразительный пример представляет предписание о том, как солдат должен держать и поднимать ружье: в нем определяется порядок изменения положения практически всех частей тела: кисти, локтя, бедра, колена и т. д.

Таким образом, дисциплина устанавливает строгую корреляцию тела и жеста. Она стремится выяснить наилучшее соотношение между фазами жеста и положениями всех частей тела и ввести его в качестве всеобщего и обязательного требования, не допуская индивидуальных отклонений - в теле не должно быть ничего праздного и бесполезного. Тело рассматривается как бы в параллель предмету. Например, в армейском предписании о поднимании ружья кодируется движение комплекса «тело - ружье». В результате складывается новый объект: «постепенно тело поднимается до уровня механизма... Появляется новый объект - естественное тело, носитель сил, действующий во времени; тело, способное к особым операциям, имеющим свой порядок, свою продолжительность, свои внутренние условия и образующие их элементы. Становясь объектом новых механизмов власти, оно становится также и объектом новых форм знания. Это тело - объект муштры и натаскивания, а не спекулятивной физики; оно управляется внешним автори- 68 тетом, а не жизненными духами; оно есть объект дрессировки, а не рациональной механики; но при всем том, и именно в силу всего этого, его функционирование требует известного числа естественных условий и подчиняется природным ограничениям» (Foucault M., 1975. P. 157).

Дисциплинарное управление временем индивида воплощается в стремлении членить время на возможно более дробные интервалы, которые должны быть отданы выполнению определенной частичной задачи. Это создает все больше возможностей для контроля и оценки результатов. Фуко приводит многочисленные примеры такого стремления разбивать время на сегменты, наполненные однородной деятельностью: отделить время обучения от времени практики, военные школы от службы в армии, и т. д. и т. п. В конце XVII в. на мануфактуре Гобеленов была организована школа. Шестьдесят специально отобранных детей сначала поступали в распоряжение учителя, занимавшегося их общим образованием, потом их отдавали в обучение мастерам - ткачам. После шести лет такого обучения следовало четыре года службы, а затем экзамен, после которого ученики получали право уйти и основать собственное дело. В 1737 г. при той же мануфактуре была создана школа рисунка, в которой было принято совсем другое обращение со временем. Два часа ежедневно, кроме воскресений и праздников, ученики проводили в школе; делалась перекличка и составлялся список отсутствующих. Школа делилась на три класса. Первый предназначался для тех, кто не имел совсем никаких навыков в рисунке. Там ученики целый год копировали модели. На втором году срисовывали картины, но только карандашом. Лишь на третьем году обучения начинали пользоваться красками.

Еще больше примеров подобной тенденции к дроблению времени на интервалы функциональной однородности и введению контроля не только за итогом, но и за возможно более короткими промежутками времени и частичными результатами деятельности, предоставляют военные уставы.

Характерный образчик являет собою также свод правил для школ города Лиона начала XVIII в., в котором, например, обучение детей чтению делилось на семь этапов, на каждом из которых ребенок должен был достичь определенного контролируемого результата. 69 Все большее дробление дисциплинарного времени предполагало введение все большего числа тестов и испытаний для непрерывного контроля за использованием этого времени, например, за формированием у обучающегося требуемого навыка. Маленький временной континуум «развивающегося индивида» - это тоже объект дисциплины. Средством управления и индивидом, и процессом является «упражнение». Последнее позволяет непрерывно оценивать индивида по отношению к желаемому результату или к другим индивидам. Корни практики упражнения уходят опять-таки в мистическую и аскетическую традиции. Идея программы обучения, по убеждению Фуко, явно происходит из монастырской практики постепенного направления души к совершенству. Но в XVIII в. упражнение меняет свой смысл: «Оно служит для экономии времени жизни, для его накопления в полезных формах и для осуществления власти над людьми посредством управления их временем» (Foucault M., 1975. P. 164).

Дисциплинарная власть распоряжается не только временем и пространством. Она осуществляет также и сложение сил. Это нагляднее всего подтверждается примерами воинских уставов. Так, пехота XVII в. была довольно беспорядочной массой. Солдаты в ней распределялись сами собой в соответствии со своим опытом и храбростью, так что во время боя в центре оказывались новички и более слабые или менее отважные, а впереди и по краям - более отчаянные и привычные вояки. Но уже в XVIII в. воинское подразделение становится чем-то вроде сложного механизма, состоящего из множества частей, взаимное расположение которых тщательно рассчитано и организовано. Это было обусловлено не в последнюю очередь и техническими новшествами в вооружении - мушкет был заменен ружьем, имевшим значительно большую точность прицела.

Предприятие также становится единым механизмом, подчиненным одной цели - максимальной производительности и полезности. 70 Таким образом, для управления массами, функционирующими как единая машина, дисциплинарная власть изобретает особые тактики. Тактика - основа дисциплинарной практики.

Организация массы людей в единый механизм требует продуманной схемы руководства, например, разработанной системы сигналов и команд. Фуко приводит пример одного из установлений для Ланкастерской школы: «Команда: "Садитесь за парты". По слову "садитесь" дети со стуком кладут правую руку на стол и одновременно заносят правую ногу под парту; по слову "за парты" они заносят другую ногу и садятся лицом к своим грифельным дощечкам... "Возьмите грифельные дощечки": по слову "возьмите" дети протягивают правую руку к шнуру, на котором дощечка подвешена, а левой берутся за середину дощечки; по слову "дощечки" они снимают дощечки с крючков и кладут на парты» (цит. по: Foucault M., 1975. P. 169).

Власть, складывающаяся в XVIII в., занимается, таким образом, дрессировкой тел. Одним из важнейших инструментов для этой цели является иерархигеский надзор, идея которого заключается в том, чтобы наблюдать за контролируемым телом, не будучи замеченным. Приводя примеры предписаний относительно разбивки военного лагеря, Фуко отмечает, что последний есть искусственный город, характеризующийся тем, что в нем все должно быть под надзором, и каждый взгляд является частью этой единой системы. Солдаты размещены так, чтобы за ними могли непрерывно надзирать капралы, капралы - чтобы за ними постоянно наблюдали офицеры, за этими последними - более старшие офицеры и т. д., так что военный лагерь в целом представляет собой воплощенную «диаграмму власти». Тот же принцип прослеживается и в обустройстве завода, тюрьмы, учебного заведения.

Сущность теории власти фуко. Фуко М. Власть и знание Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы - Низовцев Дмитрий Борисович

Похожие темы научных работ по политологическим наукам, автор научной работы - Низовцев Дмитрий Борисович

Текст научной работы на тему «Проблема власти в работах Мишеля Фуко»

Период структурализма

Период поструктурализма