Концептуализация на основе интерпретации текстовой информации. Концептуализация и категоризация как средства организации информационного пространства. Анализ данных на основе "плотного" описания - концептуализация

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептуализация мира в художественном тексте"

На правах рукописи

ТАБУЛОВА Татьяна Хаджимуссовна

КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ МИРА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (на материале произведений Ф. Искандера)

10.02.19 - теория языка 10.02.02 - языки народов Российской Федерации (кавказские языки)

Нальчик-2005

Работа выполнена в Карачаево-Черкесском государственном университете.

Научный руководитель

Официальные оппоненты:

Ведущая организация -

доктор филологических наук, профессор Габуниа Зинаида Михайловна

доктор филологических наук, профессор Бижева Зара Хаджимуратовна

кандидат филологических наук, доцент Бесолова Елена Бутусовна

Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского научного центра РАН

Защита состоится 23 июня 2005 г. в 12.00 час. на заседании диссертационного совета Д.212.076.05 при Кабардино-Балкарском государственном университете по адресу: 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета.

Ученый секретарь диссертационного совета

Г.Е. Щербань

¿006-4 ггс ¡в

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для современной лингвистики характерно изучение языка в контексте с человеком, его сознанием, мышлением, духовной и практической деятельностью. В этой связи возрастает научный интерес к художественному тексту, который позволяет взглянуть на язык с точки зрения отражения в нем культурных ценностей нации.

В работе текст рассматривается с разных методологических позиций, в основе которых законы организации текста, его роль в языковой системе, в речевой и когнитивной деятельности, универсальные категории и другие положения.

Художественный текст как сложное многоаспектное явление становится объектом анализа не только традиционной лингвистики, но и психологии, антропологии, философии, культуры, логики, текстологии. Текст теснейшим образом связан как с теорией речевой коммуникации, так и с прагматикой и когнитологией.

Текст апеллирует к фоновым знаниям индивидуума, его ментальное™, чувственности, адекватному восприятию окружающего мира, а также способности экспрессивного реагирования на вербальные знаки и выработку собственной оценочности.

Таким образом, и в произведении, и в слове как его первоэлементе заложены потенции к познанию философско-культурного бытия и самого процесса творчества. С наибольшей очевидностью такая концептуализация мира представлена в произведениях Ф.Искандера, однако данная проблема до сих пор не была предметом специального изучения, тогда как в современной лингвистике текст переосмысливается в реальном процессе культуросозидания в конструкте концепта и образной номинации.

Наш выбор произведений Фазиля Искандера не случаен. Тексты произведений Ф.Искандера, в первую очередь, содержат следующие признаки: по содержанию - это философская глубина, дидактичность, истинность; по функции - автосемантичность, образность, метафоричность, которые можно рассматривать как отражение опыта интроспекции носителей соответствуй ~ :обая роль

принадлежит анализу концептов как наиболее выразительных типов когнитивной деятельности человека. Между тем до сих пор в лингво-культурологии нет исследований по концептуализации мира в художественной системе Ф.Искандера. Все сказанное определило актуальность избранной темы.

Анализ концептов в указанном направлении позволит впервые выявить в художественном тексте Ф.Искандера философскую, социальную, историческую и культурную информации. Тексты рассчитаны на русскоязычного читателя, при этом в их смысловую ткань вплетена культура родного языка, которая удачно "обыгрывается" на русском языке. Функциональные возможности образных номинаций расширяются за счет дополнительных смыслов и оттенков родного языка.

Выбор объекта исследования обусловлен рядом причин. Во-первых, художественный текст представляет собой источник хранения и передачи информации, форму существования культуры, продукт определенной исторической жизни индивида. Во-вторых, текст охватывает все основные уровни языка, динамичен в своем проявлении. Концептуальный подход к объектам окружающего мира выявляет образные номинации, которые создают новые представления, характеристики, признаки в описании предмета речи. В-третьих, произведения Ф. Искандера уникальны по своему содержанию и самобытны по идейно-тематической направленности.

Цель диссертационного исследования заключается в контекстном изучении единиц вторичной номинации в их функционировании и взаимодействии в общей структуре текста. В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи:

Выявить лингвокультурологический статус художественного текста в языке;

Рассмотреть лингвистические и когнитивные особенности текста;

Раскрыть сущность явления художественного билингвизма как посредника двух языков и двух культур;

Изучить особенности функционирования ключевых концептов Бог - Жизнь - Смерть в художественно-философской культуре Ф. Искандера;

Определить роль образной номинации как выражения оценки в тексте.

Материалом исследования послужили примеры из произведений Ф. Искандера, извлеченные методом сплошной выборки. Фактический материал составил более полутора тысяч единиц текста.

4 ------....... .

Методы исследования. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала. Наряду с описательным и объяснительным методами исследований, анализ концептов в тексте осуществляется с применением элементов семантического, философского, когнитивного анализа, одновременно характеризующих смысловые особенности художественного языкового видения мира.

Методологической основой исследования послужили труды ведущих отечественных исследователей художественного текста. Кроме того, методологической базой диссертационной работы, находящейся на стыке интересов ряда филологических дисциплин (лин-гвокультурологии, лингвистики текста, литературоведения, стилистики, философии), стал комплексный анализ текста.

Научная новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть концептуализацию мира в художественном тексте Ф. Искандера, выявить глубинные подсознательные логико-философские, содержательные и психоаналитические процессы, влияющие на создание образной номинации в тексте. Выявлены различные авторские употребления концептов Бог - Жизнь - Смерть, сфера их использования с точки зрения коммуникативной значимости, логико-философского восприятия и национально-языковой специфики. Особое внимание уделяется созданию образной номинации в тексте.

Теоретическое значение исследования. Анализ малоисследованного аспекта художественного текста - концептуализация мира в тексте Ф. Искандера - позволяет глубже изучить систему мышления автора, его философское мировосприятие через свою призму видения мира и носителей языка. А это будет способствовать дальнейшему изучению философско-культурных концептов художественного текста как способа отражения этнического менталитета и личности автора. Результаты исследования расширяют имеющиеся представления о когнитивном подходе к явлениям концептуализации мира.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при чтении курсов по лингвистике художественного текста, теории перевода, стилистике, лингвокультурологии и философии языка, а также для слушателей курсов института повышения квалификации педагогических кадров.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 5 публикациях, докладывались и обсуждались на внутривузов-ских, региональных и Всероссийских конференциях.

1. Художественный текст можно определить как коммуникативно-направленное вербальное произведение, обладающее способом хранения и передачи информации, выступающее как феномен фило-софско-этической культуры народа, продукт определенной исторической эпохи, отражение психической жизни индивида через мировосприятие автора.

2. В типологическом плане текст как языковая категория имеет семиотическую, когнитивную и философскую характеристику, функционирующую в языковой картине мира.

3. Подтекстовая информация создает в тексте образные номинативные единицы.

4. Концепты Бог - Жизнь - Смерть являются ключевыми концептами в художественной системе Ф. Искандера, степень их использования зависит от концептуально-системного характера текста, а также от доступа автора к различным ментальным мирам и философ-ско-культурным кодам родного языка.

5. Образная номинация текста находится в отношениях взаимовлияния и взаимообусловленности при экспликации эмотивно-функционального текстового пространства.

6. Создание единиц образной номинации основано на уровне психоаналитизма посредством активизации речемыслительной деятельности индивидуума, где выявляется оценочная направленность текстов с концептуализацией мира.

Во введении определяются актуальность и научная новизна работы, ее цели и задачи, теоретическая и практическая значимость, обосновывается выбор языкового материала, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе - "Художественный текст как объект лингво-культурологического анализа" - рассматриваются основные теоретические вопросы, связанные с интересующей нас проблематикой: текст как особая область научного знания; основные подходы к изучению текста (особо выделяется антропоцентрический подход); текст как посред-

ник двух языков и двух культур; текст, подтекст и контекст; концептуализация мира в структуре знаний как особый ментальный мир.

Постановка проблемы исследования концептуализации мира в структуре художественного текста стала возможной в связи со становлением культурологически ориентированной лингвистики.

Художественный текст в последние годы воспринимается как система, отражающая ментальность социокультурной среды, когнитивное явление, которое позволило значительно расширить представление о потенциале познавательных способностей человека, а также о механизмах исследования сфер, так или иначе связанных с деятельностью человеческого мозга.

Художественный текст, являясь сложной языковой единицей, аккумулирует в себе разнообразное содержание. Часть этого содержания возникает в результате интенциональной деятельности автора произведения, выступающего в качестве субъекта высказывания, а также его культурологического, мировоззренческого ориентирования. Текст выступает как средство межкультурной коммуникации, способствующее познанию иноязычной культуры, носителей соответствующего языка, их менталитета и ценностей.

Анализ художественного текста (произведений Ф. Искандера), выступающего в качестве посредника межкультурной коммуникации, усиливает внимание к когнитивному познанию, а также эмоционально-ценностной ориентации читателя: чем шире круг освоенных реципиентом текстов высокого культурологического уровня, тем больше то поле, в котором возможны ассоциативные прочтения того или иного произведения, текста. Богатство интерпретаций конкретного художественного текста обусловлено, прежде всего, широтой контекстуальных связей, в пределах которых его воспринимает реципиент, т.е. многозначность трактовок прямо пропорциональна объему культурной информации, которой обладает читатель.

Художественный текст представляет собой необычную сферу функционирования языковых единиц, что дает возможность рассматривать его как и источник информации различного рода. Таковыми являются произведения русскоязычного писателя Ф. Искандера.

Соответственно в диссертации выделяется художественное рус-скоязычие как факт литературного творчества. В работе литературное русскоязычие классифицируется несколькими типологическими группами: а) творчество на русском и родном языках (Айтматов, Друцэ, Искандер); б) творчество лишь на русском языке (Базоркин, Гулиа,

Сулейменов); в) авторизированный перевод (Ч. Гусейнов и др.). Создавая произведение на другом языке, русскоязычные писатели привносят в текст свое видение мира, многовековые традиции своего народа И в результате взаимодействия двух языков и двух культур возникает "двойное параллельное восприятие национальной и чужой системы взглядов на явления и предметный мир", где наблюдается "межнациональное перекрестное опыление" (Искандер), способствуя переходу мысли в слово и слова - в мысли как совокупность представлений и знаний человека о мире. Это знание отражается через призму категорий и понятий, универсальных кодов культуры, участвующих в беспрерывном семиотическом обмене и интерпретации других культурных кодов.

В условиях художественного русскоязычия писатель выполняет как бы две функции: с одной стороны, он исходит из национального сознания, с другой - как бы переосмысливает факты и явления, чтобы их описание удовлетворяло восприятию читателя, при этом не теряя национальной ориентации. Этот процесс художественной формы воплощается в культурном феномене и в стиле изложения. К числу специфических свойств художественного текста Ф. Искандера относится отсутствие однозначного соответствия плана выражения и плана содержания. Русский язык, являясь средством изобразительности, а национальный язык, оказывая влияние на русский язык в сфере восприятия, совместно создают новое, особое понятие, т.е. русский язык, ориентирующийся на стихию национального, принимает новые, особенные формы повествования, находит структуры в пределах национального:: возникает взаимоориентация двух миров мышления, двух языков и двух культур. В результате автору удается "заставить работать" русский язык - язык межнационального общения - на изображение национального, создавать яркие, запоминающиеся картины жизни родного народа. Итак, антропологическая парадигма, в рамках которой мы исследуем текст, предполагает подход к тексту в его неразрывной связи с культурой народа и народной философией.

Произведения Ф. Искандера являются образцами мастерского владения русским языком во взаимодействии с абхазской народной культурой с "размышляющей мудростью" и собственным юмором, умением в форме шутки говорить об очень серьезных моральных, этических и даже политических проблемах.

В данной главе обстоятельно анализируются основные подходы к изучению текста: лингвоцентрический ("язык - текст"); текстоцен-трический (текст как автономное структурно-смысловое целое); ан-

Анализ текстов с позиции антропоцентризма становится особенно важным, когда речь идет об объектах другой культуры.

Ключевые понятия когнитивной лингвистики - концепт, концептуализированная область, концептуализация мира, которые дают возможность исследователю текста описать концептуализированные текстовые области и выявить базовые для них концепты.

Следует отметить, что до сих пор окончательно сформировавшей когнитивной теории текста пока еще нет. Мало исследований по изучению художественного текста в когнитивном аспекте, и проблема представления знаний о мире в художественном тексте по-прежнему актуальна. Можно надеяться, что концептуальная модель текста как понятие развивающееся в будущем займет особое место со своей множественностью подходов и направлений, дополняющих друг друга и способствующих более полному раскрытию его природы именно в лингвокультурологическом аспекте.

Художественный текст в своей основе способствует созданию подтекста. Подтекст в диссертации трактуется как скрытая информация, извлекаемая из текста благодаря ассоциативности его единиц и их способности приращения смыслов. Подтекст возникает там, где необходимо намекнуть или отослать к тем или иным оценкам. "Подтекст - сложная часть информации, которая воспроизводится автором при помощи определенных кодов и направляется читателю через текст таким образом, чтобы читатель мог проникнуть в смысл.

В то же время подтекст отличается от импликации. Импликация обозначает недосказанность, подтекст - намек.

Без понимания подтекста Ф. Искандера невозможно более или менее полное восприятие его художественного текста, так как подтекст напрямую связан с авторским мировоззрением, и автор постоянно осуществляет рефлексию на творчество. Авторский код в наибольшей полноте содержится в подтексте и выявляется в процессе анализа рефлексии.

Во второй главе - "Основные концепты в художественном тексте Ф. Искандера" - раскрываются особенности восприятия произведений Ф. Искандера, дается концептуальный анализ семантики искандеровского текста. Анализ концептов дает возможность рассмотреть художественный текст с точки зрения лингвистики, т.е. идеальные "ментальные сущности", которые создают обобщенный образ

слова, модель его сознания. За основу толкования этого термина применительно к художественному тексту, как нам представляется, более приемлемо определение А. Вежбицкой: "...объект из мира "идеального", имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления человека о мире "Действительность" . При интерпретации текста лингвисты преимущественно ориентируются "на смысл, который существует в человеке и для человека". В художественном тексте отражению подвергается не мир в целом, а "пики", т.е. его составляющие, которые представляются говорящему наиболее важными, наиболее релевантными, наиболее полно характеризующими мир. Концепт существует в сознании человека, детерминируется культурой, опредмечивается в языках, что делает концептологический анализ удобным для синтезного исследования сознания языка и культуры автора.

Понимание основных концептов в произведениях Ф.Искандера важно для восприятия художественного текста писателя. Подтверждением этого могут служить слова самого Ф.Искандера: "...Коль скоро слова не могут выйти за пределы царства мысли не изменившись, сознание всякого философа - это парник для языка".

В основе художественной системы Ф.Искандера лежит, как нам представляется, концепция мира и человека как диалектика "макрокосма" и "микрокосма". Большое отражается в малом подобно тому, как в капле воды отражается мир. Малое - частица большого, неповторимая, неотъемлемая... И бесконечное количество этих малых "неотъемлемых неповторимостей" в своем единстве составляют глубину, целесообразность, неоднозначность и, в конце концов, гармонию большого. Целостность творчества Ф.Искандера и, следовательно, его художественной системы обусловлена "чегемской идеей" писателя.

Роман "Сандро из Чегема" - несоизмеримая часть духовного, нравственного, человеческого "я" Фазиля Искандера. Он считает, что "человек - существо идеологическое. Начиная от сапожника и кончая, к примеру, философом Кантом, человек создает в своей голове образ мира - и действует в основном в согласии с этой моделью. У чегемцев "модель" особенная. Она специфична огромной мерой ответственности перед родом, семьей, другими людьми, перед неписаными законами и обычаями, установленными далекими предками". Это - органичная часть существования в чегемском мире. Большинство героев живут в ладу с законом рода, совестью. Все они составляют сложный, гармоничный мир художественной системы Фазиля Искандера.

По Искандеру, творческое понимание не отказывается от себя, от своего места во времени, от своей культуры и ничего не забывает. Энергия автора-читателя - это энергия мысли. Энергия языка - энергии материи. Энергия - комплексная величина, состоящая из эксплицитной и имплицитной частей. Эксплицитная составляющая определяет способность текста быть одинаково воспринятым как различными носителями языка, так и механическим считывающим устройством по заданному алгоритму. Эксплицитная часть энергии направлена на-сохранение стабильности интертекста, передачу информации из поколения в поколение, преемственность эволюционного процесса. Текстовые прагматические основы восприятия художественного произведения Ф. Искандера - это условия, в которых возникает резонанс между энергией автора и энергией читателя. Существуют две группы прагматических условий - текстовые и когнитивные.

Концепт "Бог". Концепт "Бог" в произведениях Ф. Искандера имеет многочисленные синонимы, которые в совокупности раскрывают содержание данного феномена, восприятие, понимание, толкование которого обусловлено, в первую очередь, мировоззренческим фактором.

Бог Ф. Искандера многолик и многозначен. Этот концепт вмещает в себя целый комплекс образов и определений, каждый из которых требует особого рассмотрения во взаимосвязи с другими тяготеющими к нему понятиями.

Бог, рассматриваемый всегда более или менее как личность, считается сущностью. Человек - это единственный пункт, в котором и посредством которого не только первосущее само себя постигает и познает, но он есть также сущее, в свободном решении которого Бог может осуществлять и освящать свою чистую сущность. В своем человеческом бытии, смысл которого принимать решение, человек обладает высшим достоинством соратника Бога, соучастника в его делах, который должен нести впереди божественное знамя.

У Искандера в "Рукописи, найденной в пещере" Сократ высказывает мысль, что "человек бсть существо и телесное и духовное одновременно", но человек должен сдерживать себя, и если ему это уда-стЫ, значит его "дух управляет телесностью":

"Телесность - это огонь, на котором варится похлебка нашей жизни. Наш дух, как хорошая хозяйка, следит за этой похлебкой: вовремя перемешивает ее, 7по убавляет огонь, то прибавляет. Словом, наш дух делает нашу жизнь съедобной для нашей совести...

Так происходит, когда телесность и дух в правильных отношениях, когда телесность подчинена духу (с. 175).

Это очень близко горскому мировоззрению, где сдержанность чувств и желаний является нормой жизни, а потеря контроля над собой считается позором:

Телесность должна быть верной рабой духа. А дух, в свою очередь, должен время от времени пускать на волю свою телесность, чтобы не впасть в гордыню (с. 179).

Сильная страсть тела имеет право на существование, когда она подчинена еще более сильной страсти духа (с. 180).

Совесть - основополагающее понятие во всей художественной философской концепции Ф. Искандера. Совесть здесь то же, что и честь (лицо), а трепетное отношение горцев к чести широко известно. Цепочка - Бог - Совесть - Жизнь встречается на страницах произведений Ф. Искандера довольно часто. Для ее раскрытия особый интерес представляет беседа Бога и дьявола:

Бог: Я вложил в людей искру совести и искру разума. Этого достаточно, чтобы весь остальной путь они прошли сами При всех своих страшных заблуждениях они, в конце концов, исполнят мой замысел, если будут раздувать в себе искру совести и искру разума... Я дал людям средство... Действуйте сами. А в минуту слабости вам поможет вера - мой одобряющий кивок. (Здесь вера и ответственность - одно и то же.)

Дьявол: Ты говорил, что знак твоего существования есть на земле.

Бог: Да Это совесть. Никакими причинами ее не объяснить (с. 76).

Действительно, у разума есть масса важных доводов, почему он поступил так или иначе, ими можно оправдаться перед другими. Они поймут и простят, но у совести есть единственный довод: "не смог поступить иначе", что-то (или кто-то, Бог) подсказало это решение, как единственно возможное и правильное. Суд совести важнее и страшнее человеческого суда.

Бог: У совести всегда достаточно разума, чтобы поступать справедливо, а у разума иной раз недостаточно совести, чтобы действовать разумно (76).

Только Разум, направленный совестью, приведет к Истине.

Человек неверующий, но с чистой совестью гораздо угодней Богу, чем верующий, но с нечистой совестью. Такой верит, и, сподличав, надеется: "Бог милостив, отмолю грех". Конечно, можно сказать, что неверующий, но совестливый человек носит в себе неосознанную рели-12

гиозностъ. Но никак нельзя пренебрегать и тем, что такой человек, будучи взрослым и разумным, нам говорит: "Я не верю". Правильней всего предположить, что такие люди входят в бесконечную сложность божьего замысла. Они ему нужны ("Стоянка человека", с. 528).

Ф. Искандер никогда не "навязывает" свою веру в Бога, но понимает, что человек может воспринимать различные лики Бога: совесть, истина, ответственность, свет, мудрость, справедливость и т.д. Он ставит вопрос, давая возможность задуматься и сделать свои выводы:

Когда ко мне приходит то, что называют вдохновением, ...разве я не понимаю, что в меня влилась некая сила, не принадлежащая мне? Было бы научной некорректностью и даже... плагиатом приписывать эту силу самому себе.

А человеческая корректность в чем заключается? - спросил я.

Сам посуди. Я был на фронте трижды ранен и остался жш. Мой самолет горел, но я его успел посадить и остался жив. Разве чувство благодарности не подсказывает, что существует объект благодарности? (с. 533).

Т.е. чувство благодарности имеет своим объектом благодарности Бога:

Искусство нарушает естественно-научные законы, но именно поэтому искусство - чудо, Божий дар (с. 386).

Бог-Свет реализован писателем в поэме "Малыш, или Поэма света":

Свет есть любовь. Любовь есть свет...

Свет - хлеб с голодным пополам...

Свет - единственная явность Бога.

Другого не было и нет.

Свет - торжество над мраком, вдохновение поэта, но Божий свет полное свое воплощение находит в детях. Дети ближе к природе - они ближе к Богу. И в дальнейшем черта "детскости" в характере взрослых людей есть показатель приближенности к Создателю:

Всю правду знает только Бог! ("Стоянка человека", глава "Мальчики и первая любовь ", с. 492).

Наверху - Бог, внизу - ты ("Сандро из Чегема", рассказ "Богатый портной", с. 45).

Бог - всеблагая, но и грозная сила ("Софичка", с. 138).

Бог у Искандера - Главный Тамада. Культ тамады - самого уважаемого, опытного, мудрого и находчивого человека, обладающего чувством юмора и чувством меры. Тамада в кавказском застолье -

главный человек, распорядитель пира, т.е. пира жизни. И обозначение Бога этим именем показывает всю значительность мысли этой личности для горских народов:

Он смотрел на небо и думал о бренности человеческих усилий. Да и стоит ли делать какие-то усилия, если оттуда, сверху, Главный Тамада следит в своей небесный бинокль за всеми людьми, чтобы каждый делал предписанное ему в согласии с его великим Замыслом... (с. 64).

В другом месте Бог - "хороший судья" ("Сандро из Чегема"). Искандер дает понять, что наши мысли, наши дела и поступки имеют последствия как результат содеянного. Человек, поступивший неверно, делает отрицательный шаг, за что его постигнет наказание. Чегем-цы очень чутки в голосу своей совести, на котором с ними общается Бог, поэтому, допустив ошибку, совершив грех, они впоследствии хорошо помнят, за что Судья их наказал. Когда товарищ дяди Сандро вымыл свои чувяки в ручье, из которого только что пил, не спустившись чуть ниже, за нарушение святого обычая их тут же настигло возмездие: ручей пересох. \

В рассказе "Тали - чудо Чегема" Творец предстает совершенно в "

другом виде:

В этот еще свежий зной, в этот тихий однообразный шелест папоротников... так и видишь Творца, который пробирается вон к тому зеленому холму, с которого он, надо полагать, надеется спланировать мировое пространство. Но есть что-то странное в походке Творца, да и к холму он почему-то не прямо срезает, а как-то по касательной двигается■ то ли к холму, то ли мимо проходит... А-а, доходит до нас, это он пытается обмануть...догадку о его бегстве, боится, что вот-вот за его спиной прорвется вопль оставленного мира, недоработанного замысла: "Как?! И это все?!" - "Да нет, я еще пока не ухожу, - как бы говорит на этот случай его походка, - я внесу еще немало усовершенствований...

Мы видим слабое существо, уставшее и одинокое, затравленное нами, людьми, его "коллегами". Образ наводит на мысль, что это ему требуется наша помощь, наше понимание, вера в его силы. Но ему не на кого и не на что надеяться, ведь это он - Бог Всезнающий и Всемогущий. Надежда - не его привилегия! И что же делать миру, если Бог надеется на авось? Этот вопрос писатель оставляет открытым. В такой роли, насколько нам известно, Бог предстает перед читателями впервые.

Концепт "Бог" в художественной культуре Ф. Искандера максимально приближен к человеку и предстает перед нами, как: реальность 14

совести; Главный Тамада; учитель; хороший судья; пастух; инстанция, не отклоняющая жалоб; ответственное лицо; Творец-неудачник; Бог - любовь, свет, талант, истина, мудрость, справедливость, вера, добро, надежда.

Отношения чегемцев с Богом родственные, почти "свойские". Они открыты для Бога, а Бог открыт для них и того "детского в их душах". В творчестве Ф. Искандера наблюдается тенденция влияния разных культур в понимании Бога - славянской и кавказской, в то же время автор чаще обращается к национальной специфике осмысления Бога.

Концепт "Жизнь" у Искандера включает в себя множество элементов, в совокупности создающих целостное представление о бытии, о жизненных установках, мировоззрении писателя, о его ценностных ориентирах.

Начальная точка жизненного пути - рождение. Считается, что всю дальнейшую жизнь избирает сам человек. Цель пути заключается в обнаружении себя для других, в том, чтобы другие тебя увидели.

Жизнь - это семья, друзья, государство, коллектив, работа. Это лишь малый перечень сторон жизни, которое нашли свое воплощение в художественной концепции писателя.

У Искандера свет огня и очага - метафора жизни. Проклятие "чтобы ты воду пролил на свой очаг" означает пожелание смерти человеку.

Идея очага в повести "Софичка" рассматривается как первооснова возникновения идеи дома:

Костер!.. Прасущность человеческого уюта... У костра человек впервые задумался о небе и Боге, ибо с неба хлестнувшая молния, сопровождаемая громом, сожгла первое дерево, и человеку явился огонь, и он почувствовал, что Бог - всеблагая, но и грозная сила... (с. 138).

Идея дома - костер. Хозяин идеи - костер... Цивилизация незаметно изгнала из дома костер. Хозяина дома изгнали из дома, выдав дому некоторое количество удобных заменителей костра... И человек остался в доме, который он когда-то создал для костра... Человек забыл, что в его доме когда-то был костер, был очаг, и не понимания горькой самоиронии своих слов, иногда автоматически называет родной дом родным очагом, как говорили в старину... Что же сейчас собирает семью и близких семье людей вместо домашнего очага? Алкоголь или телевизор... Диалог в семье заменился монологом телевизора У очага мы жили сами, а теперь вынуждены жить отраженной в стекляшке чужой жизнью, в которой ничего нельзя изменить (с. 139).

Жизнь - это дом. Дом, исторически являясь исходным местом появления человека, его становления, средой его бытия, совершенно естественно воспринимается в большинстве культур как организующий центр мира. Можно сказать, что дом, как и человек, "является мерой всех вещей". Так, люди достигают потолка, двигаясь по лестнице карьеры, взбираются на "крышу мира" (Памир), прорубают окно в Европу, хлопают дверью, уходя, даже если двери на самом деле нет, они загоняют друг друга в угол и спускаются в "подвалы" памяти. Человек может уподобляться дому .

В другом значении "дом" - символ прошлой жизни и не только обитателей дома, но и жизни и судьбы целого государства. "Дом" Ф. Искандера - "Дом" с большой буквы. Небольшой рассказ "Большой День Большого Дома" - ностальгия по ушедшему счастью, детству, юности.

Один из вариантов жизни - древо жизни, родовое дерево, когда-то обязательно имевшееся в каждом доме, как источник знаний о своем происхождении, истории и как повод для гордости. Оно актуализирует мифологические представления о жизни во всей полноте ее смыслов и противопоставлено смерти, гибели, злу.

В древе жизни, в самой ее сердцевине, упрятаны жизнь и ее высшая цель - бессмертие. Не случайно Софичка сажает над могилой любимого мужа росток вечнозеленой лавровишни: Траурные - глянцевитые вечнозеленые листья лавровишни ей казались наиболее уместными. Он и встретился ей в первый раз в жизни лицом к лицу с веткой лавровишни в руке.

Жизнь ассоциируется с деревом. Абхазцы называют пожилого человека аццлахюста - "старое дерево"; если очень пожилой человек, умирая, мучался, из очага брали горящее полено и клали его в сторону, чтобы оно погасло.

Искандер тоже призывает видеть жизнь, радоваться каждому ее дню, бережно относиться к этому Божьему дару, не осквернять его завистью, предательством, ложыо, тем более самоубийством. Ориентирами в жизни человека должны стать совесть, прабда, ответственность, мудрость. Тогда она обретает смысл, станет источником радости для окружающих:

Именно потому, что живая жизнь все время движется и меняется, нам нужен ориентир алмазной прочности, а это и есть правда. Она может быть неполной, но она не может быть искаженной сознательно даже ради самой высокой цели. Иначе все развалится... ("Кролики и удавы", с. 309). 16

Во "Сне о Боге и дьяволе" Бог говорит, что вера и ответственность - это два названия одного и того же. Она выражается в повышенной требовательности к своему образу жизни и образу жизни близких. В "Стоянке человека" Виктор Максимович говорит, что "настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один" (с. 531). Ему отвечать за свою жизнь перед Богом и своей совестью, поэтому, по Искандеру, жить стоит так, чтобы не краснеть за нее, ориентируясь "умом, настоянным на совести". Это мудрость, которая дает правильно жить на земле:

Мудрость не учит побеждать в жизни. Познавший мудрость молча переходит в стан беззащитных. Но когда все люди. . перейдут в стан беззащитных, защищаться будет не от кого и боги благословят нашу землю.

Мудрость все может, но она не может только одного - защитить себя от хама ("Рукопись, найденная в пещере", с. 182, 191).

Жизнь - это мудрость, высшая духовная потенция человека, синтезирующая все виды познания и активного отношения человека к миру. Мудрость заключает в себе идеал.

Главным злом в жизни человека, одним из величайших грехов писатель признает предательство. Эта проблема очень тщательно разрабатывается в "Кроликах и удавах":

Грубость всякого предательства ощущает только сам преданный... Поэтому любой преданный предатель, вспоминая свои огцуще-ния, когда он предавал, и, сравнивая их со своими ощущениями, когда он предан, с полной искренностью думает: все-таки у меня это было не так низко... (с. 325);

Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не смогли как следует воспользоваться (с. 340).

Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия (с. 305).

Еще один важный компонент жизни - государство. Писатель не мог обойти вниманием вопросы, касающиеся власти, управления, государственного строя, имея возможность сравнивать две эпохи в жизни страны.

Чтобы выжить в двадцать первом веке, человечество должно сменить классическую политику хитрости на политику совестливости, то есть политику отсутствия политики (с 432).

Все великие религии утверждают, и наш личный опыт подтверждает это, главное в человеке - совесть. То, что главное в человеке, то является главным и для человеческого общества, и для государства (с. 429).

Экономика без базиса - совести - это зверинец с открытыми клетками, что мы видим сегодня у нас (с. 430).

Принцип "выживает сильнейший", ставший сейчас особенно актуальным, вызывает у Ф. Искандера отвращение и ярое неприятие. Он смотрит на этот мир глазами Задумавшегося: "печальными и вместе с тем проницательными..., а точнее сказать, проницательными и именно потому печальными".

Но и в самые трудные минуты отчаяния герои Ф. Искандера остаются верными жизни. Писатель внушает:

Если жизнь представляется невозможной, есть более мужественное решение, чем уход из жизни. Человек должен сказать себе: если жизнь действительно невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит надо претерпеть боль. Так суждено. Каждый, претерпевший большую боль, знает, с какой изумительной свежестью после этого ему раскрывается жизнь. Это дар самой жизни за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Бога (с. 349).

Как видно, концепт "Жизнь" представлен как понятие всеобъемлющее: это все то, что нас окружает - это мир со всеми его оттенками, это радость каждого прожитого дня. Жизнь - это дар Бога; Жизнь - это свет; Жизнь - это видение; Жизнь - это гармония с природой; Жизнь - это Дом; Жизнь - это дети; Жизнь - это творчество; Жизнь - это борьба духа; Жизнь - это мудрость, ответственность; Жизнь - это совесть; Жизнь - это Родина, земля, государство; Жизнь -это любовь к людям, открытость миру...

Концепт "Смерть" - важнейший фактор человеческого существования. Смерть подводит черту жизни. Истины последней инстанции часто открывались людям перед смертью. Человек в этом смысле - самое несчастное из животных, поскольку знает заранее о том, что ему предстоит умереть.

Смерть, как и рождение, формирует гранищ.1 человеческой жизни. Все, что вне этих границ, для человека не существует. Смерть сопровождает человека" с момента его рождения. Какое бы время его жизни мы не взяли, человек всегда достаточно зрел Для того, чтобы умереть.

По Искандеру, знание 6 смерти" д&ет""огромное преимущество человеку, поскольку смерть оргайизует человеческую жизнь, заставляет человека искать смысл и оправдать перед самим собой свое существование.

В художественной концепции Ф. Искандера воплощены различные виды и формы смерти. Это:

а) физическая смерть близкого человека:

Брат Роуфа Шамиль не пришел попрощаться с мертвым братом. Это было верным признаком того, что он готовится к кровной мести По древним законам... брат не может оплакивать смерть брата, не отомстив за его смерть ("Софичка", с. 45);

б) социальная смерть; изгнание как наказание, кара:

Я дала слово своему покойному мужу до смерти не прощать ему эту смерть... Нет у меня брата, он умер раньше моего мужа" ("Софичка, с. 47);

в) поведение как следствие стыда перед людьми:

Зенон вспомнил абхазский обычай: муж не плачет над трупом жены По-видимому - часть общего горского культа сдержанности ("Утраты", с. 211).

Боль не измеряется количественно. Потеря любимых всегда приносит страдания. Но даже в минуты такого отчаяния писатель призывает оставаться верными жизни, ведь она принадлежит и другим, близким людям и Богу:

Если жизнь представляется невозможной, есть более мужественное решение, чем уход из жизни. Человек должен сказать себе: если жизнь действительно невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит надо претерпеть боль ("Размышления писателя", с. 349);

г) случайная, безвременная гибель; насильственная смерть:

То, что увидел Чик, потрясло его, как ничто в жизни не потрясало. Чик видел труп... двадцатилетнего юноши.. Чика пронзила мысль... о беззащитности человека, его слишком большой телесной хрупкости ("Чаепитие и любовь к морю", с. 243);

д) смерть как следствие нарушения данного слова, обета:

Клятва, данная умирающему мужу, была ею невольно нарушена, и прервалась духовная связь с ним, поддерживавшая ее великую жизненную энергию... Через месяц она умерла.. ("Софичка", с. 137);

е) благородная, почетная смерть - смерть в бою, смерть как подтверждение своих убеждений и др.:

При стечении всей семьи, родни, кроме тех, что были на фронте, всего села и многих людей из других сел с почетом похоронили старого Хабуга на семейном кладбище ("Софичка", с. 110, 111);

ж) смерть как следствие потери связей с землей предков:

Хороший человек старается жить и умереть там, где он родился ("Большой день Большого дома", с. 176);

з) смерть вследствие нарушения гармонии с природой:

"Что ты наделал?"" - говорят, вскричал старый охотник, увидев груду наваленных друг на друга косуль, и упал без сознания... Через некоторое время он заболел... и умер ("Утраты", с. 220);

и) духовная смерть при жизни. Предательство:

"Предавать - это убивать, только не своими руками" ("Кролики и удавы ", с. 301).

Концепт "Смерть" в художественной системе писателя включает в себя различные формы: физическая; социальная - изгнание; духовная - предательство, зависть, безжалостность; поведение как следствие стыда перед людьми; случайная, безвременная гибель; насильственная смерть от рук мстителя, кара; смерть как следствие нарушения данного обета; благородная, почетная смерть - гибель в сражении, на войне; смерть как уход от борьбы; смерть как утверждение своих убеждений; смерть как следствие потери связей с землей предков; смерть вследствие нарушения гармонии с природой и т.д.

В третьей главе - "Образная (метафорическая) номинация в тексте Ф. Искандера" - анализируется текст с позиций когнитиви-стики образных номинаций, исследуются взаимодействие эмотивно-сти, экспрессивности и оценочности в художественном тексте, национально-стилистический и культурно-исторический характер подачи.

Метафора в тексте Ф. Искандера содержит большой потенциал для порождения философских остроумных и метких оценочных суждений, часто изменяя общепринятый взгляд на вещи. Через привлечение внимания к самой форме выражения метафоры позволяют автору раскрывать суть изображаемых явлений, моделируя необходимый ассоциативный фон их оценочного восприятия, имеющего большое значение в художественном тексте.

Интенсивность использования метафоры находится в прямой зависимости от жанра произведения, авторских интенций, характера персонажей и т.д. Единицы образной номинации очень часто играют роль центра, ключевых слов, вокруг которых концентрируются остальные элементы текста. Экспрессивность, возникающая в тексте при реализации образной номинации в произведениях Ф. Искандера, носит легкий, непринужденный характер, при всей глубине и серьезности, а также философичности подтекстового содержания произведения.

Ф. Искандер часто прибегает к языковой игре, особенно в целях выражения оценочности через комическое состояние - шутку, иронию, гротеск и др. Языковые средства составляют значительную часть художественных приемов создания языковой игры. Частое использование иронии Искандером обусловлено тем, что в основе и языковой игры, и комического лежат одни и те же принципы - принцип противоречия, контраста, неожиданности, отклонения от нормы, и они реализуются в тексте: Простейшей формой фамильного невезения была учеба моего" старшего брата. Мой старший брат, обладая многими более скрытыми достоинствами, имел один откровенный недостаток - он плохо учился. Но сказать, что он плохо учился, - почти ничего не сказать. Он как-то сказочно, феерически плохо учился. Он попадал в каждую историю, которая случаюсь в школе и ее ближайших окрестностях (с. 120). В данном примере реализуются две, вытекающие одна из другой, единицы образной номинации: "простейшая форма фамильного невезения" - плохая учеба брата и "сказочно, феерически плохо учился".

Я был тогда влюблен в одну девушку. Днем она работала учетчицей в бухгалтерии одного военного учреждения, а вечером училась в вечерней школе. Между этими двумя занятиями она успевача назначать свидания, и, к сожалению, не только мне. Она разбрасывала эти свидания, как цветы (с 7). Как видно, значение слова "цветы" несколько смягчает отрицательное отношение автора к данному персонажу и поступкам. В осмыслении Ф. Искандера, "свидания" - это "цветы", но цветы не берегутся, а "разбрасываются"; благодаря такому двуплановому контексту создается ощущение некоторой легкости и даже легкомысленности.

Одним из приемов реализации образной номинации в тексте является создание оценочности.

Для определения оценочности образной номинации текста необходимо определить, какова природа оценки, выявить связи оценки с экспрессивностью, информативностью, теорией ценностей, охарактеризовать объект и субъект оценки, соотношение оценки и номинации вообще, функционирование оценки в тексте.

Оценка может не только носить субъективный характер, но и выражать коллективное, общественное мнение. Оценка - это выражение как оценочной квалификации какого-либо объекта, так и положительного, отрицательного или нейтрального отношения к нему. Это отношение, как правило, сопровождается проявлением определенных

чувств, эмоций. Категории эмотивности и оценочное™ взаимосвязаны и взаимообусловлены. Содержание категории эмотивности выражается различными языковыми средствами и в разной степени передает весь спектр эмоционального состояния человека. Например: Звук смеха - как сноп света. Может быть, смех - это озвученный свет! Улыбка - струение света (с. 233).

Часто эмоционально-оценочный характер концепта зависит от контекста, хотя экспрессивность потенциально не присуща слову: Только свиней, насколько я помню, разрешали держать в любом количестве. Может быть, учитывали, что слегка омусульманенные абхазцы свинину не едят и это послужит естественной преградой к излишнему накопительству (с. 31).

Образная номинация писателя связана с его манерой изображения действительности, а также его индивидуально-авторским стилем.

Ф. Искандер, используя жизненный опыт и знание родного быта, саму практику бытия абхазского народа, достаточно ясно и полно дает русскоязычному читателю то или иное определение, описание национальных традиций, игр, обычаев и т.д. В результате таких толкований читатель знакомится с культурой, историей народа, отношениями героев писателя, их духовной жизнью и нравственными ценностями.

Простые истаны, которые "открывает" в произведениях Искандер, могут показаться банальными, но ведь, в сущноста, истанная мудрость всегда наивна, ибо она возвращает сложным, запутанным отношениям жизни первозданную стройность. "Любовь - это высшая норма заинтересованное™", - пишет Искандер. Наивно? Да. Мудро? Еще как! Время от времени вырываться из мельтешащей суеты будней и тыкаться носом в старые добрые истаны - значит, сохранять в цело-стаости восприятие мира.

По Искандеру, настоящие люди - это те, что с годами не утрачивают детской веры в разумность мира, ибо эта вера поддерживает истинную страсть в борьбе с безумием жестокоста и глупости.

Эта детская вера в разумность мира, пронесенная сквозь годы, составляет сердцевину жизнерадостаого и поэтического характера искандеровских книг. Смех отрицает глупость и чванство, пошлость и лицемерие, он подтрунивает над человеческими заблуждениями, но становится сатирическим, когда люди своим образом мышления и поступками наносят вред другим людям, всему общему делу. Смех в эс-тетаке Искандера - синоним правды.

Эпитеты, сравнения он передает в разных вариациях, по-разному, беспредельной гибкостью и красочностью:

остроязычный балагур, высокий, тонкий и гибкий, как ореховый прут... (с. 613).

Разбрызгивая усатые фонтаны воды, машины переправились через ручей, образованный ливневыми водами (с. 482).

Природа у Ф. Искандера живая, "дышащая":

Горные вершины непрерывно курятся, как трубки столетних старцев.

Ветры дружат, как братья: Покоряясь неукротимому движению вперед, они встречаются где-то у исполинских снежных пряжей, как любящие братья... Мир словно молоком полит... Солнце пытливо следит за людьми, за их намерениями... и т.д.

В произведениях Ф. Искандера фразеологизмы выполняют разнообразные функции. Отдельно выделяются тематические группы фразеологизмов, используемых автором (ср.: Носа не высунешь, чтобы не шмякнуться в какую-нибудь историю; то, что он выпьет, я в ухо налью; душа моя плавно опустилась в желудок и мн. др.).

В заключении представлены основные выводы исследования, определяются перспективы дальнейшего изучения исследуемой проблемы.

В общефилософской и художественной системе Ф. Искандера отражены гармония единичного и общего, диалектика "микрокосма" и "макрокосма". У Ф. Искандера всегда власть духа выше власти силы (даже тогда, когда это считалось невозможным). И носитель этого Духа - Человек наделен достоинством, памятью, источник которого - в его духовной культуре. И это включает в себя и все то, чем человек может быть и стать. Общие направления художественной системы Ф. Искандера сводятся, во-первых, к поиску универсалий в составляющей природе человека, во-вторых, к попыткам соотнести уже найденные универсалии с социальной организацией человека, ибо, как говорит сам Ф. Искандер, "такая хрупкая вещь, как человеческая жизнь,

может иметь достойный смысл, связавшись с чем-то безусловно прочным, не зависящим ни от каких случайностей, с несокрушимой Прочностью, с вечной Твердью".

Изученные нами тексты произведений Ф.Искандера показывают, что понятийная основа ключевых концептов - это человек и его философское бытие. Культурные концепты здесь выступают как выразители культурных доминант, включающих ценностный компонент применительно к авторским высказываниям, подтекстовым информа-циям и национальным ценностям.

Концепты и метафоры - не только языковые, но и большей частью концептуальные феномены. Их исследование становится новым этапом в изучении концептуализации мира художественного текста. Это, на наш взгляд, та основа, на которой в дальнейшем под новым углом зрения можно рассмотреть обсуждаемую проблему.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. К проблеме концептуализации мира в художественной системе Ф. Искандера // Лингвистическое кавказоведение и тюркология. Традиции и современность. Материалы третьей Всероссийской научной конференции. - Карачаевск, 2004. - С. 78-83.

2. К вопросу о концептуализации мира в художественном тексте (на материале произведений Ф. Искандера) // Проблемы развития языков Северного Кавказа. Материалы региональной научной конференции. -Нальчик, 2004. - С. 109-114.

3. Концепты "жизнь" и "смерть" в художественном осмыслении Ф.Искандера // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 15. -М.,2005.-С. 75-84.

4. Культурная семантика концептов // Сборник научных работ АГУ. -Сухум, 2005.-С. 47-51.

5. Особенности метафоры в художественном тексте (на материале произведений Ф. Искандера) // Человек и вселенная. - СПб., 2005. - № 5. -С. 38-47.

печать 13.05.2005. Тираж 100 экз. Заказ № 4470.

Типография КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

РНБ Русский фонд

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Табулова, Татьяна Хаджимуссовна

Для современной лингвистики характерно изучение языка в контексте с человеком, его сознанием, мышлением, духовной и практической деятельностью. В этой связи возрастает научный интерес к художественному тексту, который позволяет взглянуть на язык с точки зрения отражения в нем культурных ценностей нации, то есть, выражаясь словами немецкого ученого-философа Г-Г. Гадамера, «это (художественный текст - Т.Т.) взаимное сопряжение уникального звучания и многоголосия, благодаря которому каждое слово становится в центр особой системы координат и целое предстает как ткань, единственная в своем роде. Текст - это текстура, ткань, то есть целое, образуемое определенными нитями, тесно переплетенное особым, лишь данной ткани присущим образом» [Гадамер 1992: 144].

В любом художественном тексте заложены данные об отношении художника к своему детищу, к тому материалу, который является основой вербального искусства - языку. По определению А.А. Потебни, «художественное произведение есть синтез трех моментов: внешней формы, внутренней формы и содержания, т.е. видя в нем идеальность и цельность, свойственные искусству, мы замечаем, что и слово есть искусство» [Потебня 1976:190].

Со второй половины XX в. лингвистика текста прошла дискуссионный и сложный путь становления и развития как самостоятельная научная дисциплина. Текст рассматривался с разных методологических позиций, в основе которых - законы организации текста, универсальные категории, роль в языковой системе и в речевой деятельности и другие основополагающие положения.

Несмотря на решение многих вопросов лингвистики текста, до сих пор нет общей теории текста и его общепринятого определения. Однако все пришли к одному мнению: необходимо комплексное, синтетическое рассмотрение природы художественного текста, чтобы во всей полноте осветить его семантические и эстетические функции.

Художественный текст как явление сложное становится объектом анализа не только традиционной лингвистики, но и психологии, антропологии, философии, культуры, логики, текстологии. Текст теснейшим образом связан с теорией речевой коммуникации, прагматикой, когнитологией.

Текст как способ индивидуально-авторского восприятия действительности представляет собой сложный многоуровневый процесс, который дает возможность определить механизмы создания и функционирования единиц номинации, а также выявить закономерности внутреннего развития языка в их соотношении с потребностями языкового коллектива. Текст апеллирует к фоновым знаниям индивидуума, его ментальности, чувственности, адекватному восприятию окружающего мира, а также способности экспрессивного реагирования на вербальные знаки и выработке собственной оценочности. Таким образом, и в произведении, и в слове как его первоэлементе заложены потенции к познанию философско-культурного бытия и самого процесса творчества.

С наибольшей очевидностью такая концептуализация мира представлена в произведениях Ф.Искандера, однако данная проблема до сих пор не была предметом специального изучения, тогда как в современной лингвистике текст переосмысливается в реальном процессе культуросозидания в конструкте концепта и образной номинации.

Каждая языковая личность одновременно является и культурной личностью. Поэтому его языковые знаки способны выполнять функцию «языка» культуры, что выражается в способности языка отображать культурно-национальную ментальность его носителей.

Наш выбор произведений Фазиля Искандера не случаен. Тексты произведений Ф.Искандера, в первую очередь, содержат следующие признаки: по содержанию - это философская глубина, дидактичность, истинность, по функции- автосемантичность, образность, метафоричность, которые можно рассматривать как отражение опыта интроспекции носителей соответствующего языка. В этом особая роль принадлежит анализу концептов как наиболее выразительных типов когнитивной деятельности человека. Между тем до сих пор в лингвокультурологии нет исследований образной номинации (концептов) в художественной системе Ф.Искандера. Сказанное определяет актуальность избранной темы.

Анализ концептов в этом направлении позволит впервые выявить в художественном тексте Ф.Искандера философскую, социальную, историческую и культурную информации. Приступая к созданию своего художественного мира, писатель представляет его в концептуальном виде, при этом в его памяти «заложены» тексты, связанные с основой его произведения. Одновременно автор использует свои языковые особенности, помогающие познанию мира и его описанию.

Создание художественного текста - прежде всего когнитивный процесс, ярко и убедительно демонстрирующий интеграцию индивидуальной мысли в широкие сферы человеческой деятельности, чтение же и оценка литературного текста - еще более сложное интеркогнитивное действие по выявлению его смыслов. В этом смысле произведения Ф.Искандера представляют особую научно-философскую и культурную ценность.

Выбор объекта исследования обусловлен рядом причин. Во-первых, художественный текст представляет собой источник хранения и передачи информации, форму существования культуры, продукт определенной исторической жизни индивида. Художественный текст - это модель автора, уровень его интеллектуальных, морально-нравственных и других качеств. Во-вторых, текст охватывает все основные уровни языка, динамичен в своем проявлении. Он является результатом качественной трансформации знаков языка с позиций их когнитивной и аксиологической выраженности. Концептуальный подход к объектам окружающего мира выявляет образные номинации, которые создают новые представления, характеристики, признаки в описании предмета речи. В-третьих, произведения Ф. Искандера уникальны по своему содержанию; они самобытны по своей идейно-тематической направленности.

Цель диссертационного исследования заключается в контекстном изучении единиц вторичной номинации (образной и концептуальной) в их функционировании и взаимодействии в структуре текста. В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи:

Выявление лингвокультурологического статуса художественного текста в языке;

Рассмотрение лингвистических и когнитивных особенностей текста;

Раскрытие сущности явления художественного билингвизма как посредника двух языков и двух культур;

Изучение особенности функционирования ключевых концептов Бог - Жизнь - Смерть в художественно-философской кульутре Ф. Искандера;

Определение роли образной (метафорической) номинации как выражение оценки в тексте.

Материалом исследования послужили примеры из произведений Ф. Искандера, извлеченных методом сплошной выборки. Фактический материал составил более полутора тысяч единиц текста.

Методы исследования. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала. Наряду с описательным и объяснительным методами исследований анализ концептов текста осуществляется с применением элементов семантического, философского, когнитивного анализа, одновременно характеризующих смысловые особенности художественного языкового видения мира.

Методологической базой диссертационной работы, находящейся на стыке интересов ряда филологических дисциплин (лингвокультурологии, лингвистики текста, литературоведения, стилистики, философии), стал комплексный анализ текста.

Научная новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть концептуализацию мира в художественном тексте Ф. Искандера, выявить глубинные подсознательные логико-философские, содержательные и психоаналитические процессы, влияющие на создание образной номинации в тексте. В семантике текстов выявлены различные авторские употребления концептов Бог -Жизнь - Смерть, сфера использования с точки зрения коммуникативной значимости, логико-философского восприятия и национально-языковой специфики, а также особое внимание уделяется созданию образной номинации в тексте.

Теоретическое значение исследования заключается в анализе мало исследованных аспектов художественного текста. Концептуализация мира в тексте Ф. Искандера позволяет глубже изучить систему мышления автора, его философское мировосприятие через свою призму видения мира и носителей языка. А это будет способствовать дальнейшему изучению философско-культурных концептов художественного текста как способа отражения этнического менталитета и личности автора.

Результаты исследования расширяют имеющиеся представления о когнитивном подходе к явлениям номинации, что может быть использовано для теоретического изучения других аспектов языка.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при чтении курсов по лингвистике художественного текста, теории перевода, стилистике, лингвокультурологии и философии языка, а также для слушателей курсов института повышения квалификации педагогических кадров, при написании диссертационных, дипломных и курсовых работ, обучении студентов по различным гуманитарным специальностям (журналистика, культурология и др.)

Апробация работы. Основные положения диссертации отраженье в 5 публикациях, докладывались и обсуждались на внутривузовских, региональных и всероссийских конференциях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Художественный текст можно определить как коммуникативно-направленное вербальное произведение, обладающее способом хранения и передачи информации, выступающее как феномен философско-этической культуры народа, продукт определенной исторической эпохи, отражение психической жизни индивида через мировосприятие автора;

2. В типологическом плане текст как языковая категория имеет семиотическую, когнитивную и философскую характеристику, функционирующую в языковой картине мира;

3. Концепты Бог - Жизнь - Смерть являются ключевыми концептами в художественной системе Ф. Искандера, степень их использования зависит от концептуально-системного характера текста, а также от доступа автора в различные ментальные миры и философско-культурные коды;

4. Образная номинация текста находится в отношениях взаимовлияния и взаимообусловленности при экспликации элютивно-функционального текстового пространства;

5. Создание единиц образной номинации основано на уровне психоаналитизма посредством активизации речемыслительной деятельности индивидуума, где выявляется оценочная направленность текстов с образной номинацией.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концептуализация мира в художественном тексте"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В представленной диссертационной работе художественный текст рассматривается как сложное коммуникативное явление, как речевой макроакт, включающий, кроме непосредственно данного текста, еще и экстралингвистические факторы, к которым относятся знания о мире, мнения, установки, цели как отправителя, так и адресата, в значительной мере определяющие речевое поведение субъекта - автора и понимание текста адресатом - читателем.

Художественный текст - это многоуровневый когнитивный процесс, который дает возможность существенно расширить представление о потенциале познавательных способностей человека, а также о механизмах исследования сфер деятельности человеческого мозга и концептуализации мира, поэтому изучение текста привлекает внимание ряда наук - лингвистики, психологии, философии, социологии, культурологи и др. Он обладает разнообразными культурными коннотациями, имеет у носителей той или иной лингвокультур-ной общности определенную этическую и эстетическую ценность.

Оценочная характеристика рассматривается как феномен этической культуры, способствующей формированию национальной специфики этноса, служит своеобразным способом восприятия изображения действительности.

Специфика проявлений концептуализации мира действительности позволяет рассматривать литературу как одно из средств моделирования социокультурной среды. Действительность, отраженная в литературе, носит вторичный, т.е. образный, характер, показывает потенциальные художественные возможности.

Концептуальная система художественного текста Ф.Искандера есть, прежде всего, выражение определенного способа понимания, трактовки общественных явлений, вызванное к жизни социокультурными факторами и являющиеся результатом творческой деятельности автора. Нравы и традиции, этические нормы, политические установки, религия и другие компоненты культуры сказываются на процедурах и результатах конечной деятельности. Это продукт социально-языковой деятельности человека, языковая форма культуры.

В произведениях Ф. Искандера сюжет всегда необычен, хотя писатель оценивает в них не экзотическую сторону жизни традиционного абхаза, а его мысли, философию, движение его души для постижения действительности. В общефилософской и художественной системе Ф. Искандера отражены гармония единичного и общего, диалектика «микрокосма» и «макрокосма». У Ф. Искандера всегда власть духа выше власти силы (даже тогда, когда это считалось невозможным). И носитель этого Духа - Человек наделен достоинством, памятью, источник которого - в его духовной культуре. И это включает в себя и все то, чем человек может быть и стать. Общие направления художественной системы Ф. Искандера сводятся, во-первых, к поиску универсалий в составляющей природе человека, во-вторых, к попыткам соотнести уже найденные универсалии с социальной организацией человека, ибо, как говорит сам Ф. Искандер, «такая хрупкая вещь, как человеческая жизнь, может иметь достойный смысл, связавшись с чем-то безусловно прочным, не зависящим ни от каких случайностей, с несокрушимой Прочностью, с вечной Твердью».

Социальная реальность, нашедшая свое пластическое воплощение и символизацию в размышлениях человека, концентрирующего в себе всю ее дьявольскую человечески бесчеловечную суть, присутствует тем незримым фоном, с которым постоянно соотносится изображаемый им мир народной жизни и который фиксируется в самом слове - духе.

Изучаемые нами тексты произведений Ф.Искандера показывают, что понятийная основа ключевых концептов - это человек и его философское бытие. Культурные концепты здесь выступают как выразители культурных доминант, включающих ценностный компонент применительно к авторским высказываниям, подтекстовым информациям и национальным ценностям.

Анализ концепта «Бог» дает возможность определить философско-художественное суждение автора, основанное на знании жизни, глубоком понимании мира и опыта этноса, а также осмысление прошлого и нахождение оптимальных вариантов решения жизненно важных вопросов человеческого бытия. Эти концепты взаимосвязаны, составляют единую целостность, обладают философской и ценностно-этической глубиной.

Концепт «Бог» в художественной культуре Ф. Искандера максимально приближен к человеку и предстает перед нами как: реальность совести; Главный Тамада; учитель; хороший судья; пастух; инстанция, не отклоняющая жалоб; ответственное лицо; Творец-неудачник, дезертир; любовь, свет, талант, истина, мудрость, справедливость, вера, добро, надежда.

Концепт «Жизнь» представлен как понятие всеобъемлющее: это все то, что нас окружает, это мир со всеми его оттенками, это радость каждого прожитого дня.

Жизнь - это дар Бога; Жизнь - это свет; Жизнь - это видение; Жизнь - это гармония с природой; Жизнь - это Дом; Жизнь - это дети; Жизнь - это творчество; Жизнь - это борьба духа; Жизнь - это мудрость, ответственность; Жизнь - это совесть; Жизнь - это Родина, земля, государство; Жизнь - это любовь к людям, открытость миру.

Концепт «Смерть» включает в себя различные формы в художественной системе писателя: физическая; социальная - изгнание; духовная (предательство, зависть, безжалостность); суицид как следствие стыда перед людьми; случайная, безвременная гибель; насильственная смерть от рук мстителя, кара; смерть как следствие нарушения данного обета; благородная, почетная смерть; гибель в сражении, на войне; смерть как уход от борьбы; смерть как утверждение своих убеждений; смерть как следствие потери связей с землей предков; смерть вследствие нарушения гармонии с природой.

Поиск смысла человеческого существования - жизни и смерти, дома и рода, философии и мудрости, истины и политики, ума и памяти, счастья и любви - свидетельствует о направленности сознания писателя к онтологическим проблемам. Прежде всего он - писатель философского, экзистенциального мышления.

Рассмотренные концепты взаимосвязаны, составляют единую целостность, обладают философской и ценностно-этической глубиной.

Художественные произведения Ф. Искандера обладают особой стилистикой. Это закономерный процесс, так как автор находится в сфере двуязычного художественного мышления, и использование исконно русских изобразительных средств определенным образом обусловлено и самой формой стилистического повествования. Именно он, этот двуединый, весьма оригинальный стиль максимально обеспечил появление кардинально нового ориентира.

Множественность интерпретаций текста лежит в особенности его понимания, которое носит деятельный, прогностический характер, обусловленный, в свою очередь, неоднозначностью мира, который окружает воспринимающего текст субъекта.

В этом направлении основным для комического в произведениях Ф. Искандера является создание некоторого напряжения, разрешающегося тут же в тексте благодаря раскрытию неоднозначности ситуации. Неоднозначность ситуации обусловливается использованием единиц образной номинации, при восприятии которых в сознании человека, отражаясь, взаимодействуют и первоначальные (немотивированные) смыслы, и вновь возникшие (мотивированные, оценочные). Одним из средств создания образной номинации Ф. Искандера часто являются метафоры, сравнения, фразеологизмы, которые обыгрываются в языковой игре.

Образная номинация тесно связана с эмотивностью, экспрессивностью, функционируя в структуре комического текста. Данные категории подчиняются коммуникативным задачам текста, следовательно, образная номинация есть способ создания коммуникации (коммуникативных связей между автором и читателем). Отмеченные категории являются производными по своему понятийному назначению от коннотации. Коннотация обязательно мотивирована, и выражена она может быть при помощи различных специальных формантов. Интерес вызывает перенос как свойство коннотации. Основная роль в переносе наименования принадлежит метафорическому переносу. Этот вид переноса обусловлен сходством внешнего вида или сходством функций; в связи с наличием ассоциативного признака в своей основе является сигнификативным. Коннотация восполняет синтенционно-модальную функцию, т.е. присущее ей эмотив-ное содержание при употреблении слова в речи как бы выходит за пределы лексемы и распространяется на все высказывание, наслаиваясь на его ассертивный смысл и придавая ему экспрессивность.

Использование образной номинации в тексте - это всегда реализация положительной или отрицательной оценки. Оценка может носить субъективный характер, а может и выражать коллективное мнение. Оценка в тексте соотносится с эмоциями. Эмоционально-оценочный потенциал могут приобретать в тексте Искандера слова, которые сами по себе не являются выразителями оценки. Экспрессивность в этом случае даже потенциально не присуща слову, она обретается словом в данном речевом контексте. Категория оценочности тесно связана с аксиологической категорией ценности. Образная номинация взаимодействует также и с логикой, основываясь на общем свойстве человеческого мышления отражать описательный мир в понятиях, суждениях, умозаключениях, теориях.

Мышление его питается прежде всего национальным сознанием, оно нередко обращается к области специфического мира, а в сознании его живут своеобразные понятия, представления о человеческой жизни и ее сути, что в своей совокупности отражает национальное мироощущение. «Детская вера в разумность мира», пронесенная автором сквозь годы, составляет сердцевину искандеровских книг. Смех отрицает глупость и чванство, пошлость и лицемерие; он подтрунивает над человеческими заблуждениями, но становится ироничным тогда, когда люди своим образным мышления и поступками наносят вред другим людям, всему общему делу. Смех в эстетике Искандера - синоним правды.

Основная сущность концептуализации мира как языкового явления проявляется в способности вычленять фрагменты неязыковой действительности и в формировании соответствующих понятий о них в форме значений языковых единиц - слов, словосочетаний, фразеологизмов и предложений. Процессы данной номинации регулируются коммуникативным предназначением языка под воздействием коммуникативных факторов, которые отражают отношение именующего к тому, что им обозначается, а также к условиям речи. Все совершается в речевой деятельности, а ее результаты осваиваются системой языка. В итоге семантическая структура номинаций приобретает конкретную иерархическую организацию, которая проявляется в нормах сочетаемости слов в предложениях и текстах.

Именно поэтому в современной лингвистике концепты и метафоры - не только языковые, но и большей частью концептуальные феномены, и их исследование становится новым этапом в изучении концептуализации мира в художественном тексте.

Список научной литературыТабулова, Татьяна Хаджимуссовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абдуллаев А.А. Культура русской речи в условиях национально-русского двуязычия. - Махачкала, 1992.

2. Абдуллаев А.А. Социологические аспекты изучения русскоязычных произведений лакских писателей. Культура русской речи в условиях национально-русского двуязычия. М., 1985.

3. Агаева З.А. Регионализмы в книге Э. Капиева «Поэт». Русский язык и языки народов Дагестана. Социолингвистика. Типология. Собрание статей. -Махачкала, 1991.

4. Айылчиев К.А. Стилевое своеобразие двуязычного творчества Чингиза Айтматова. Автореферат диссертации на соискание научной степени кандидата филологических наук. - Бишкек, 1992.

5. Алефиренко Н.Ф. Смысловая структура текста // Текст как объект многоаспектного исследования. Научно-методический семинар "NTXTUS": СБ.ст. Вып. 3. Ч. 1. СПб. - Ставрополь, 1998.

6. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М., 1995.

7. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сб. ст. / науч. ред. П.Е. Бухаркин. СПб., 1999.

8. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990.

9. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. 2-е изд. исправленное. М., 1999.

10. Асфандияров И.У. Восточная лексика в русском языке. - Ташкент, 1991.

11. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1969.

12. Ахмедов Т.И. Способы передачи значения экзотизмов дагестанского происхождения в русской художественной литературе. Сравнительно-сопоставительное исследование лексики. Межвуз. науч.-темат. сб. Махачкала: изд-во Дагестанского университета, 1992.

13. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. - Свердловск, 1989.

14. Бабина Л.В. О вторичной репрезентации концептов в текстах литературной прозы // Когнитивная семантика / материалы второй международной школы-семинара. Ч. 1. - Тамбов, 2000.

15. Баева И.В., Левицкий Ю.А. Коннотация и перенос // Проблемы межкультурной коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1999.

16. Байн О.Б. Вариативность языкового знака в тексте // Явление вариативности в языке. - Кемерово, 1994.

17. Бахтин М.М. Эстетика творчества. М.: Искусство, 1979.

18. Бижева З.Х. -Адыгская языковая картина мира. Нальчик, 2000.

19. Балли Ш. Французская стилистика. - М., 1961.

20. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. - Ростов-на-Дону, 1993.

21. Барт Р. Избранные работы. Семантика. Поэтика. - М., 1994.

22. Башкова И.В. Текстообразующие принципы представления ситуации восприятия // Художественный текст: структура, семантика, прагматика. Екатеринбург, 1997.

23. Белянин В.П. Введение в психолингвистику. - М., 1999.

24. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. Прага, 1990.

25. Берковский Н.Я. Мир, создаваемый литературой. - М., 1989.

26. Богин Г.И. Речевой жанр как средство индивидуализации // Жанры речи // Саратов, 1997.

27. Богуславский И.М. Сфера действия лексических единиц. - М., 1996.

28. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992.

29. Бореев Ю.Б. Комическое. - М., 1970.

30. Бревдо И.Ф. О процессах разрешения неоднозначности в шутке // Язык, культура и социум в гуманитарной парадигме: сб. науч. тр. М.-Тверь, 1999.

31. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967.

32. Будагов Р.А. Филология и культура. - М.: изд-во МГУ, 1980.

33. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1998.

34. Вайсгербер Л.И. Родной язык и формирование духа. М., 1993.

35. Васильева В.В. Интерпретация как форма существования текста (к постановке проблемы) // Проблемы межкультурной коммуникации: межвуз. сб. науч. тр.-Пермь, 1999.

36. Вежбицкая А. Язык. Познание. Культура. - М., 1997.

37. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.

38. Виноградов B.C. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М.: изд-во МГУ, 1978.

39. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. -М.: Наука, 1980.

40. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. - М., 1980.

41. Виткоская Л.В. Художественный текст как когнитивный процесс и как когнитивная система // Когнитивная парадигма: Тезисы междунар. конф. 27-28 апр. 2000 г. Пятигорск, 2000.

42. Водяха А.Д. Коммуникативно-прагматический аспект эмоциональной рамки высказывания // Коммуникативно-прагматическая семантика: сб. науч. ст. Волгоград, 2000.

43. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. - М., 1985.

44. Воркачев СТ. Лингвокультурология. Языковая личность. Концепт: Становление антропологической парадигмы в языкознании // Филологические науки, 2001. №3

45. Габуниа З.М. Восток-Запад в художественной культуре Ф. Искандера // Сб. Лингвистического университета им. М. Тореза. М., 2001.

46. Габуниа З.М. Лингвокультурологические особенности художественного мышления Ф. Искандера // Языковая ситуация в современном мире: междисциплинарный анализ глобальной и региональной проблематики. Пятигорск, 1998.

47. Габуниа З.М. О средствах выражения национального в творчестве Г. Гулиа, пишущего на русском языке // Социалистический образ жизни и языковые отношения в Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1985.

48. Габуниа З.М. Особенности методики ономастических исследований // Истори-ко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов. - Грозный, 1989.

49. Габуниа З.М., Башиева С.К. Риторика как часть традиционной культуры. -Нальчик, 1993.

50. Гадамер Г. Г. Избранное. - М., 1992.

51. Гак В.Г. Языковые преобразования. - М., 1998.

52. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке: Сб. ст. по языкознанию. - М., 1958.

53. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958.

54. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

55. Гачев Г.Д.Национальные образы мира. М., 1988.

56. Гвоздева O.JI. Влияние структуры текста на его понимание // Язык, культура и социум в гуманитарной парадигме: сб. науч. тр. - М.-Тверь, 1999.

57. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. - СПб., 2000.

58. Голякова Л.А. Подтекст как полидетерминированное явление. - Пермь, 1999.

59. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. - М., 1997.

60. Графова Т.А. Коммуникативный аспект эмотивно окрашенной лексики // Лингвистические психолингвистические исследования языка и речи: Межведомствен. сб. науч. тр. - М., 1996.

61. Гридина Т.А. Ассоциативный потенциал онома и процессах языковой игры // III Житниковские чтения: Динамический аспект лингвистических исследований. Материалы Всерос. научн. конф., Челябинск, 21-23 апр., 1999 г. - Челябинск, 1999.

62. Гудков Д.Б. Смысловой эллипсис и комическое // Форматы непонимания. Материалы рабочего совещания: сб. ст. М., 2000.

63. Гусева Л.П. Мотивационные и семантические основания текстовой номинации // Прагматическая интерпретация и планирование дискурса. - Пятигорск, 1991.

64. Гусейнов Г.О. О двуязычии в художественном творчестве: История, теория, практика // Вопросы литературы, 1987, № 9.

65. Гусейнова Т. С. Трансформация фразеологических единиц как способ реализации газетной экспрессии. Дис. канд. фил. наук. - Махачкала, 1997.

66. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: ОАИГ «Прогресс», 2000.

67. Гюльмагомедов Г.А. Дагестанские регионализмы в русскоязычной художественной литературе и их лексикографическая практика. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Махачкала, 1995.

68. Дейк Ван Т.А., Кинт В. Стратегия понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. - М., 1989.

69. Дементьев В.В. Фактические информативные коммуникативные замыслы и коммуникативные интенции: проблема коммуникативной компетенции и типология речевых жанров // Жанры речи. - Саратов, 1997.

70. Демьянков В.В. Понятие «концепт» в художественной литературе и в научном языке // Вопросы филологии, 2001, № 1(7).

71. Диброва Е.И. Лексико-семантическое поле и авторские проекции художественного текста // Языковая система и ее развитие во времени и пространстве: сб. научн. ст. к 80-летию К.В. Горшковой. - М., 2001.

72. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // ВЯ, 1983, № 6.

73. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. - М., 1984.

74. Дридзе Т.М. Прогнозное социальное проектирование как этап управленческого цикла: от жизненных ресурсов человека к социальному проектированию: теоретико-методологические проблемы / Отв. ред. Дридзе Т.М. - М., 1994.

75. Дридзе Т.М. Коммуникация и партнерство // Конфликтология в трансформирующемся российском обществе: теория и практика: Тезисы и материалы Всерос. конф. -М., 1998.

76. Дымарский М.Я. Текст-дискурс-художественный текст // Текст как объект многоаспектного исследования. Научно-методический семинар "NTXTUS": СБ. СТ. Вып. 3. Ч. 1. СПб. - Ставрополь, 1998.

77. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. - М., 1957.

78. Жаналина JI.K. Язык и речь: оппозиции // НДВТТТ «Филологические науки», 1996, №5.

79. ЗвегинцевВ.А. Семасиология. - М., 1957.

80. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. - М., 1976.

81. Залевская А.А., Каминская Э.Е., Медведева И.Л., Рафикова Н.В. Психолингвистические аспекты взаимодействия слова и текста. - Тверь, 1998.

82. Зевина И.В. Текстообразующая функция личных номинаций // Язык писателя. Текст. Смысл: сб. науч. тр. Таганрог, 1999.

83. Земская Е.Л., Китай городская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. - М., 1983.

84. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. - М., 1982.

85. Иванова Н.Б. Смех против страха, или Ф. Искандер. - М.: Советский писатель, 1990.

86. Иванова Е.Ю. Конструкции экспрессивного синтаксиса в современном болгарском языке: Учебное пособие. - СПб., 1999.

87. Коган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997.

88. Капимуллина Л.А. К вопросу о категории эмотивиости в языке // Инновационные проблемы филологической науки и образования / Материалы регион, науч.-практич. конф. 16 дек. 1998. -Уфа, 1999.

89. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. - М., 1990.

90. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград, 1996.

91. Караулов Ю. Н. Ассоциативная грамматика и ассоциативно - вербальная сеть. -М., 1999.

92. Караулов Ю. Н. От структуры ассоциативного словаря к структуре языковой способности // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. Филология. Журналистика. № 1 - М., 1994.

93. Карташкова Ф.И. Номинация в речевом общении. - Иваново, 1999.

94. Карташкова Ф.И. Номинативный аспект фразеологических имен // Теория языка и речи: история и современность: сб. науч. тр. - Иваново, 1990.

95. Качик Е.В. Текстообразующая функция деривационного повтора в художественном тексте // Семантика языковых единиц: Доклады 4-й междунар. конф. Ч. IV.-М., 1994.

96. Ковтунова И.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложений. - М., 1998.

97. Кожетьева Т. А. Коммуникативное насыщение предложения к тексте // Номинация и дискурс: Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. Л.А. Манерко. Рязань, 1999.

98. Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной стилистики. - Пермь, 1966.

99. Колесникова С.М. Градационная структура слова // Семантические и грамматические аспекты в современном русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. - М., 1998.

100. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: ЮНА, 2002.

101. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. - М., 1980.

102. Колшанский Т.В. Объективная картина мира в сознании и в языке. - М., 1990.

103. Комарова З.И. Метаязыковой текст словарной дефиниции в коммуникативном аспекте // Художественный текст: структура, семантика, прагматика: сб. ст. - Екатеринбург, 1997.

104. Комлев Н.Г. Слово, денотация и картина мира // Вопросы философии, 1991, №11.

105. Конева В.П. К проблеме соотношения стилистики текста и прагматики // Стилистика и прагматика. Тезисы докладов междунар. науч. конф. 25-27 но-яб. 1997.-Пермь, 1997.

106. Косова М.В. Терминологическая номинация как средство языковой категоризации знаний о мире // Когнитивная семантика: материалы второй междунар. школы-семинара. Ч. 1. - Тамбов, 2000.

107. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе (некоторые особенности языка современной газетной публицистики). - М., 1971.

108. Кострова О.А. Экспрессивность синтаксического знака: функционально-креативный подход // Актуальные проблемы коммуникативной грамматики / Всерос. науч. конф. - Тула, 2000.

109. Кочетков А.Н. Художественный перевод: диалог или интерференция культур // Поиск смысла: Сб. ст. участников междунар. науч. конф. - Н.Новгород, 1994.

110. Кристева Ю. Язык и культура // Вопросы языкознания, 1999, № 9.

111. Крюкова Н.Ф. Метафорика и смысловая организация текста. - Тверь, 2000.

112. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. - М., 1986.

113. Кубрякова Е.С. О новых путях исследования значения (теория айсберга) // Проблемы семантического описания единиц языка и речи. - Минск, 1998.

114. Культура, человек и картина мира. - М., 1987.

115. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Нартский эпос: Язык и культура. - М.: Наследие, 1988.

116. Кухарж Я. О функциональном использовании структурных единиц языка // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействия.-М., 1969.

117. Ладыгин Ю.А. Имплицитное содержание художественного текста. - СПб., 1999.

118. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. - Л., 1974.

119. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М., 1977.

120. Леонтьев А.А. Иноязычные вкрапления в русскую речь // Вопросы культуры речи. Вып. 7. -М., 1966.

121. Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1990.

122. Лихачев Д. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы, 1965, № 8.

123. Лосский Н.О. Избранное. - Правда, 1991.

124. Лотман Ю.М. Лекции по структурной поэтике // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семантическая школа. - М., 1994.

125. Лотман Ю.М. Семиосфера.- СПб., 2000.

126. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981.

127. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. Новосибирск, 1986.

128. Лукьянова Н.А. Экспрессивность в системе, словаре и речи // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. - М., 1991.

129. Лыков А.В. Зевгматический каламбур в произведениях А. Чехова // Язык писателя. Текст. Смысл. - Таганрог, 1999.

130. Маркелова Т.В. Синтаксические средства номинации семантики оценки // Семантика лексических и грамматических единиц / Межвуз. сб. науч. тр. -М., 1995.

131. Маслова В.Х. Художественный текст как социально-психологический феномен и его семантика // Сб. ст. Текст: узоры ковра. Вып. 4. Ч. 1. - 1999.

132. Медведев В.Т. О языке художественной литературы писателей-билингвов (на материале произведений Ч. Айтматова) - Орджоникидзе, 1985.

133. Меликян А.А. Когнитивный анализ и концептуальная структура метафоры // Когнитивная парадизма: Тезисы междунар. конф. 27-28 апр. - Пятигорск, 2000.

134. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. M.-JI., 1954.

135. Минский М. Структура для представления знаний // Психология машинного зрения. - М., 1978.

136. Михайловская Н.Г. О проблеме художественно-литературного двуязычия // Вопросы языкознания, 1979, № 2.

137. Михайловская Н.Г. Путь к русскому слову. М.: Наука, 1986.

138. Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста (импликативные аспекты коммуникации). Ташкент, 1988.

139. Моль А. Теория информации и эстетическое восприятие. - М., 1966.

140. Монина Т.С. Номинация как первый этап речевой деятельности // Вопросы лингвистики. Вып. 1. - М., 1997.

141. Музиль Р. Человек без свойств. - М., 1984.

142. Мурзин Л.И., Штерн А.С. Текст и его восприятие. - Свердловск, 1991.

143. Мурзин Л.Н. Язык, текст и литература // Человек - текст - культура. Екатеринбург, 1994.

144. Мыркин В.Я. Речь текст - контекст - смысл. - Архангельск, 1994.

145. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова. - Воронеж, 1990.

146. Мягкова Е.Ю. Эмоциональность слова в лексиконе: проблема предмета исследования // Психолингвистические исследования: слово, текст: сб. науч. тр. -Тверь, 1999.

147. Мягкова Е.Ю. Эмоциональность слова в индивидуальном лексиконе // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека. -Тверь, 1999.

148. Национально-культурная специфика речевого поведения. - М., 1977.

149. Новиков JI. А. Семантика русского языка. - М., 1982.

150. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 1988.

151. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. Лингвистическая семантика. - М., 1981.

152. Норманн Б.Ю. Язык: знакомый незнакомец. Минск, 1987.

153. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1993.

154. Опарина Е.О. Роль метафоры в создании культурной маркированности фразеологических сочетаний И Семантика языковых единиц: Ч. II. Фразеологическая семантика. Словообразовательная семантика: Доклады 4-й между-нар. науч. конф. - М., 1994.

155. Падучева Е.В. Лексика поэзии и поэзия лексики // Роман Якобсон. Тексты, документы исследования. - М., 1999.

156. Поташкина Е.И. Функциональные особенности ключевых слов как элементов лексической организации текстов // Язык, слово, действительность: Тезисы междунар. науч. конф. 23-25 мая 1997 г. - Минск, 1997.

157. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев, 1993.

158. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. - М., 1976

159. Пристанская Т.М. Функции аналитических номинаций со значением приблизительности высказывания // Единство системного и функционального анализа языковых единиц. Вып. 2. - Белгород, 1996.

160. Пустовойт П.Т. От слова к образу. - Киев: Радяньска школа, 1974.

161. Рассадин С. Последний чегемец // Новый мир, 1989, № 9.

162. Рафикова Н.В. Динамика тема-рематических отношений при формировании читательской проекции текста // Актуальные проблемы психолингвистики. Слово и текст: сб. науч. тр. - Тверь, 1996.

163. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - 2-е изд. перераб. и доп. М., 1998.

164. Самосудова Г.Г. Лингвистическая природа экспрессивности // Семантика и прагматика текста / Под общ. ред. В.А. Пищальниковой. - Барнаул, 1998.

165. Серебренников Б.А. О материальном подходе к явлениям языка. - М., 1983.

166. Серова Л.Ф. Вариативность экспрессивного потенциала хиазма // Явление вариативности в языке. - Кемерово, 1994.

167. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. - СПб, 1993.

168. Скороспелкина Г.С. Семантическое поле метафоры и словесный образ // Явление вариативности в языке. - Кемерово, 1999.

169. Скороход З.Я. Творчество русскоязычных национальных писателей как историко-литературная проблема. АКД. - Ашхабад, 1993.

170. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. - М., 1991.

171. Солнцев А.В. Виды номинативных единиц // В Я, 1987, № 2.

172. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование // В.М. Солнцев, 2-е изд. доп. - М.: Недра, 1977.

173. Сорокин Ю.А. Текст: цельность, связность, эмотивность // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. - М., 1982.

174. Способы номинации в современном русском языке / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. - М., 1982.

175. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности // Язык и наука в конце XX века / Под ред. акад. Ю.С. Степанова. - М., 1995.

176. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. - М., 1995.

177. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М., 1986.

178. Телия В.Н. Номинация // ЛЭС. М., 1990.

179. Телия В.Н. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности.-М., 1991.

180. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. - М., 1996.

181. Телия В.Н. О различии рациональной и эмотивной (эмоциональной) оценки // Функциональная семантика: оценка экспрессивность, модальность. - М., 1996.

182. Темиргазина З.К. Оценочные высказывания в русском языке. - Павлодар, 1999.

183. Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. М., 1990.

184. Топоров В.Н. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтиче-ского // Избранное. - М., 1995.

185. Трубников Н.И. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни // Философские науки, 1990, № 2.

187. Финкелыптейн И. А. Хемингуэй - романист. - Горький, 1974.

188. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Т. 2. - М., 1990.

189. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. Вып. 8. - М., 1977.

190. Фурманова В.П. Художественный текст: стратегии межкультурной коммуникации // Информативная динамика текста в коммуникации: сб. науч. тр. - Саранск, 1999.

191. Хомская Е.Д., Батова НЛ. Мозг и эмоции: Нейропсихологическое исследование. -М., 1998.

192. Чаплеевич Э. Литературное явление (к остановке проблемы) // Вестник Московского университета, 1966, серия 9, № 4.

193. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. - М., 1991.

194. Черепанова О.А. Языковая игра в фельетоне М. Задорнова «Тайный смысл» // Художественный текст: структура, семантика, прагматика: сб. ст. Екатеринбург, 1997.

195. Чесноков П.В. Прагматика русского языка в свете теории семантических форм мышления. Таганрог, 1992.

196. Чесноков П.В. Два типа функционально-семантического поля // Языковые единицы. Семантика. Грамматика. Функции. - Ростов-на-Дону, 1998.

197. Чесноков И.В. Слово и соответствующая ему единица мышления. М., 1967.

198. Чумный М. Национальный характер и художественное мышление // Дружба народов, 1966, № 10.

199. Чурилина JI.H. Лексическая структура художественного текста (коммуникативный и антропоцентрический аспекты). - Магнитогорск, 2000.

200. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. - Л., 1990.

201. Шаповалова Т.Е. Темпоральный детерминат как явление пропозитивной номи-нализации // Семантика словоформы в высказывании: Межвуз. сб. науч. тр.-М., 1999.

202. Шаховской В.И. Типы значений эмотивной лексики // ВЯ, 1994, № 4.

203. Шаховской В.И. Эмотивность как компонент межкультурной коммуникации //Язык, сознание, культура, этнос: теория и прагматика. - М., 1994.

204. Шаховской, Сорокин Ю.А., Томашова И.В. Текст и его когнитивные эмотивные метаморфозы (межкультурное понимание и лингвоэкология). - Волгоград, 1998.

205. Шенделева Е.А. Полевая организация образной лексики и фразеологии // Фразеология в контексте культуры: Сб. ст. / отв. ред. В.Н. Телия. - М., 1999.

206. Шенкао М.А. Смерть как эпифеномен ментальности. - Черкесск, 1998.

207. Шестак Л.А. Языковой образ: семантическая структура образных номинативных средств языка // Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии: Тезисы докл. междунар. конф., Волгоград, 20-29 сент., 1999. Волгоград, 1999.

208. Шилина М.В. О статусе эмоционально-оценочной лексики // Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики. - Тюмень, 1997.

209. Шмелев А.Д. О референции агентивных существительных / НДВШ, «Филологические науки», 1983, № 4.

210. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - Л.: Наука, 1974.

211. Щурина Ю.В. Речевые жанры комического // Жанры речи. Сб. науч. ст. Саратов, 1999.

212. Языковая номинация. Виды наименований / ред. Б.А. Серебренников и А.АУфимцева. - М., 1977.

213. Языковая номинация. Общие вопросы / ред. Б.А. Серебренников и А.А. Уфим-цева. М., 1977.

214. Якобсон Р. Избранные работы. - М., 1985.

215. Яценко Е.Ю. Опосредование мыслительной деятельности индивида через систему конкретного языка в хоте текстовой деятельности // Предложение и текст: Межвуз. сб. науч. тр. - Рязань, 1998.

216. Яценко Е.Ю. Специфика культурологически мотивированных номинаций в дискурсе личности // Номинация и дискурс: Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. JI.A. Манерко. Рязань, 1999.

217. Яценко Е.Ю. Когнитивный потенциал номинации в коммуникативном тексте // Когнитивные аспекты языковой категоризации: Сб. науч. тр. - Рязань, 2000.1. Художественная литература

218. Искандер Ф. Время счастливых находок. Рассказы и повести. - М.: Молодая гвардия, 1973.

219. Искандер Ф. Созвездие Козлотура. М.: Молодая гвардия, 1974.

220. Искандер Ф. Сандро из Чегема. М.: Художественная литература, 1980.

221. Искандер Ф. Защита Чика. М., 1983.

222. Искандер Ф. Сон о Боге и дьяволе. - Знамя, 2002, № 6.

223. Искандер Ф. Ласточкино гнездо. - М., 1999.

224. Искандер Ф. Собрание сочинений в 4 т. - М.: Молодая гвардия, 1992.

225. Искандер Ф. Время счастливых находок. Рассказы и повести. - М.: Молодая гвардия, 1973.

226. Искандер Ф. Сандро из Чегема. Рассказы, роман. М., 1977.

227. Искандер Ф. Большой День Большого Дома. - Сухуми: Алашара, 1986.

228. Искандер Ф. Избранное. - М., 1988.

229. Искандер Ф. Антология сатиры и юмора России XX в. Т. 14. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2001.

Интересным «примером случайного подхода может служить эксперимент с обезьянами, который был проведен в 1960-х годах. Приматам дали краски и холсты. Играя с ними, братья наши меньшие создали серию картин. Часть "произведений" ученые вставили в рамы, дали им названия и представили миру искусства как новое художественное направление. Кисти какого художника принадлежат "шедевры", поначалу держалось в секрете. Полотна были встречены критиками шумным одобрением. После того как тайна авторства была раскрыта, некоторые хулители современного искусства стали довольно потирать руки и использовать сей эпизод как безусловное доказательство того, что абстрактное искусство, собственно, искусством вовсе и не является. Публика любит громкие скандалы, а этому громкости было не занимать: наконец-то тонких ценителей, знатоков и прочих обитателей башен из слоновой кости поймали "тепленькими". Нам, людям, свойственно получать удовольствие от вида "эксперта", загнанного в тупик собственной "экспертизой", особенно если при этом он не способен проявить чувство юмора в отношении себя, любимого.

Но погодите. Давайте вернемся к истории с обезьянами. Несмотря на всю смехотворность ситуации, из нее можно извлечь некоторые важные уроки, имеющие отношение к творческому процессу. Начнем с того, что обезьяны не сами собрались для сеанса одновременного занятия художественным творчеством – в основе всего лежала некая человеческая идея. Этой же идеей был продиктован и выбор красок, которые приматы использовали. Опять-таки человек решал, какие из картин вставить в рамы и подписать, а какие – "отбраковать". Решение принималось на базе определенных эстетических ценностей и представлений о прекрасном. Случайные действия обезьян – я предполагаю, что действия были случайными, но если я не прав, прошу обезьян простить меня, – были только частью целостного процесса, результатом которого явились продемонстрированные работы. Другая же, отнюдь не малая часть этого процесса была далеко не случайной. В его основе лежала человеческая затея и проходил он под диктовкой человеческих решений, принимаемых в соответствии с человеческими же идеалами и стандартами. Так насколько случайны полученные результаты?!»

Так же, как при разработке основной идеи, приходиться потрудиться ипри разработке концепции. Например, известный художник Поллок придерживался определенной процедуры, некоторого творческого ритуала. «Концепция большого полотна, которое он задумывал, содержала в себе сложную структуру взаимосвязей. Прежде чем взяться за кисть, Поллок нередко часами сидел и решал алгебраические уравнения. Его творческий процесс включал в себя и такую вот интенсивную математическую подготовку для решения вопросов структуры. А затем художник брал краски в руки и предавался безудержной импровизации. Возможно, в этом отчасти кроется ответ на вопрос, как Поллоку удавалось создавать картины, в которых конструкция и аура, разум и душа, голова и сердце находят столь мощное выражение и столь идеальный баланс… "Не удивительно, что его картины такие мощные – он был хорошим художником и четко знал, чего хочет"… В одном интервью 1952 года Поллоку задали вопрос о его творческом процессе и технике рисования – насколько они важны в его искусстве? "Процесс – всего лишь средство продвижения к концу: к созданию желаемой картины, – ответил Поллок. – Сам по себе он не имеет никакого значения. Это всего лишь способ реализовать задуманное"».

В период концептуализации мы экспериментируем с идеями. Пробуем в уме разные варианты и возможности. Жесткой последовательности действий в этом процессе, пожалуй, не существует. Каждый доходит до своих идей по-своему. Можно снова и снова перечитывать собранную информацию. Можно перелистывать успешные тексты. Можно изучать похожие публикации и комментарии к ним. Можно записывать все ассоциации, приходящие на ум. Можно исследовать слова, которыми описывается объект. Можно рассматривать временной промежуток, даты публикации на предмет совпадения каких-либо значимых событий. Можно медитировать, гулять, принимать ванну, дремать, мечтать и т.д. Период концептуализации длится до тех пор, пока не приходит ясное понимание того, что именно в концепции нравится, а что – нет.

Концепция т екста может вырабатываться до сбора информации, во время сбора и после сбора. Естественно, что она может меняться по ходу сбора и обработки информации. Но, конечно, копирайтер не должен собирать и интерпретировать материал под первую созданную им концепцию. Всегда концепция исходит из материала, а не наоборот. Как пишет В. Аграновский, «собирая материал, газетчик может столкнуться с фактами, которые "не лезут" в его концепцию, мешают ей, портят ее стройность и отлаженность, нарушают ее внутреннюю логику. Отказаться от них, не принимать их во внимание и всеми силами охранять первозданность своей концепции – значит, мне кажется, проиграть, перечеркнуть все выигрыши, полученные от предварительных размышлений.

Нет, я не сторонник того, чтобы сдаваться в плен собственной концепции, превратив ее в нечто, сделанное из нержавеющей стали. Концепция – понятие резиновое. Она должна вмещать в себя любой материал, мешающий и не мешающий, должна вмещать в себя жизнь, становясь от этого только богаче, правдивее и убедительнее».

Концептуализируется текст на основе главной идеи сообщения.

Более подробную информацию на эту тему можно найти в книгах А. Назайкина

В совместной проектной деятельности особую роль играет процедура концептуализации, включающая мыслительную деятельность по поиску оснований для формирования идеального представления о будущем состоянии объекта (предмета) и способе его проектирования.

Концепция (лат. conceptio - понимание, система) - определенный способ понимания, трактовки, интерпретации какого-либо явления, предмета, процесса, основная точка зрения, руководящая идея для их систематического освещения. Ведущий замысел, конструктивный принцип для осуществления различных видов деятельности. В проектной культуре 70 - 80-х годов термины «концепция», «концепт», «концептуальность» приобрели широкое распространение, вызванное, прежде всего, необходимостью мировоззренческого и ценностного самоопределения субъекта деятельности в условиях множественности возможных точек зрения и подходов.

Концепция является своего рода информационной системой, содержащей сведения о цели, принципах, методах, условиях деятельности. В ходе концептуализации идет разработка стратегии и принципов проектирования; выявляется структура проектируемого объекта; определяются характеристики нового объекта в целом и отдельных его элементов; уточняются цели и формулируются задачи проектирования; выбираются критерии оценки успешности проектной деятельности.

Концептуализация связана с необходимостью формирования системно-целостного представления о природе объекта проектирования и тенденциях его развития. Она помогает в более четком обозначении проектного замысла, в поддержании высокого уровня проектной активности за счет разворачивания и языкового опредмечивания этого замысла, подготовки его публичного представления (социализации).

Методологи выделяют ряд ключевых понятий, связанных с процедурой концептуализации. Проектным дискурсом обозначается процесс мыслительного и знакового оформления проекта как текста, выполненного на определенном профессиональном языке проектирования. Языковые средства, которые для этого используются, могут быть разнообразными: вербальное описание, рисунок, система дифференциальных уравнений, создание компьютерной программы. Если это действительно проектирование, а не какой-то другой иной вид активности, при построении текста будут учтены природа среды, а также образ жизни и деятельности пользователей проектного продукта.

В ходе концептуализации происходит выбор участниками проектной позиции из имеющихся различных подходов и точек зрения, которые предварительно подвергаются критическому анализу. Критическое отнесение к проекту формируется на основе альтернативных взглядов и концепций. Это не оценка и не экспертиза проекта в общепринятом смысле, но длительный процесс углубления в его смысл и содержание на основе «ценностного прочувствования»; соотнесения возможных последствий проектирования с ценностями и смыслами ее непосредственных участников, с ценностными рядами той области действительности, куда входит проектируемый объект.

По замечанию методологов, негативная эвристика в нормально развитой проектной культуре не менее важна, нежели «позитивное» проектирование, и имеет свою инфраструктуру с не менее развитым концептуальным обеспечением. Она позволяет выя явить противоречия, риски, негативные эффекты и последействия проекта. Для смягчения психологических реакций на негативную информацию в педагогическом проектировании можно использовать некоторые игротехнические приемы, например «черное и белое» оппонирование, ролевое отнесение, метод Делфи и др.

Полезно на этапе концептуализации прогнозировать «сопротивление материала» и среды. Иначе говоря, того воздействия и противодействия, которое неизбежно возникнет по ходу осуществления проекта. Источниками такого сопротивления могут стать предполагаемые пользователи проектных продуктов, обитатели среды, воспринимающие происходящие изменения под влиянием устоявшихся взглядов и принятого уклада жизни; конкурирующие социально-педагогические и образовательные системы.

Концептуализация относится к методологическим процедурам. В данном случае источником методологических знаний для педагога являются философские, общенаучные, междисциплинарные, собственно педагогические идеи, положения, подходы, принципы, а также результаты рефлексии. Для учащихся это обычно положения, формирующиеся на основе интерпретации результатов их диагностических исследований, а также рефлексии по поводу той или иной проектной проблемы.

Важнейшей педагогической задачей при организации процедуры концептуализации является создание предпосылок для дальнейшего развития, оформления и правильной постановки целей. Цели, как предполагаемые идеальные результаты, должны быть конкретны, реальны и направлены на разрешение противоречий (проблем), вызвавших необходимость проектирования и являющихся исходным моментом в рождении проектного замысла. На этом этапе представление о цели проектирования обогащается представлением о возможных конечных результатах проекта. Параллельно с прогнозированием результатов идет формирование критериев их оценки.

Критерий - в переводе с греческого «признак, на основании которого производится оценка чего-либо». Прогностически задавая характеристики проектируемого объекта, необходимо подумать, на основании чего можно будет их в итоге оценить. Выделенные основания и станут критериями. Они должны соответствовать выбранным целям и принципам проектной деятельности. Наличие, степень сформированности или отсутствие того или иного критерия на практике фиксируются с помощью определенных признаков (индикаторов). Их также определяют на этапе концептуализации.

В зависимости от уровня методологической грамотности участников проектирования источники, из которых будет черпаться необходимая информация, характер и используемые формы мыследеятельности могут значительно отличаться. Людям, изначально имеющим достаточную теоретическую подготовку и опыт проектной деятельности, легче сориентироваться в имеющихся концепциях и подходах, чем новичкам. Для тех, кто впервые приступает к проектной деятельности, на этапе концептуализации, как правило, начинают «работать» здравый смысл и интуиция. С их помощью иногда удается выйти на уровень прозрений, которые под силу сделать только «в позиции дилетанта». Если в проекте принимают участие дети, его осмысление лучше организовать с опорой на их естественную способность к целостному восприятию ситуации и творческой интерпретации окружающих явлений и фактов.

В любом случае для успешной концептуализации необходимо обеспечить нахождение участниками проекта своего смысла в предстоящей совместной деятельности. На этом фоне значительно проще происходит осознание природы и механизмов способа реализации проекта. Для осмысления предстоящей деятельности могут быть использованы различные формы и приемы. Например, постановка серии достаточно простых вопросов в духе сократическом беседы. Из ответов рождается некий новый взгляд на проблему и порождающие ее причины.

В рамках процедуры концептуализации важную роль играет категориальный анализ. Только на основе единого понимания природы преобразуемого объекта на начальном этапе возможно осознанное включение в совместную проектную деятельность и принятие ее ценностей. Поэтому проектирование требует от его участников выработки единого языка общения, согласования ценностей, выполнения мыслительных процедур на основе категорий и понятий.

Например, желание спроектировать образовательный стандарт или процедуру тестирования требует совершенно четкого теоретического представления о том, что такое тест или стандарт в их общепринятом понимании. Только после этого имеет смысл говорить о концепции создании образа будущего их состояния. В противном случае можно в очередной раз изобрести велосипед или вечный двигатель.

Важным моментом концептуализации становится проникновение в закономерности и логику построения (развития) объекта проектирования. Это требует специальной теоретической подготовки. Например, если внутри сложных социально-педагогических систем заложена определенная логика, являющаяся ресурсом их развития, на этапе концептуализации возникает необходимость выявить эту логику, скажем, с помощью анализа мониторинговых данных.

Обращение к имеющемуся в науке знанию не исключает его последующую авторскую интерпретацию участниками проекта. Подобное толкование возможно и желательно именно на этапе концептуализации. В связи с этим одно из возможных направлений работы на этапе концептуализации - это определение границ и содержания категориального поля, актуального (доступного, активизированного) для участников проектной деятельности. От четкого представления круга категорий, понятий, определений, которыми будут описываться происходящие в рамках проекта явления и процессы, зависит «прозрачность» языка, на котором будет впоследствии составлен проектный текст. Так, например, если проектируется процедура управления качеством образования, на этапе концептуализации появляется необходимость определить следующие ключевые понятия: «качество», «образование», «управление». В данном случае можно выбрать вариант из уже существующих определений и трактовок или же сформулировать собственное рабочее понимание.

Конкретизация цели. По мере концептуализации поначалу предельно обобщенный и выраженный преимущественно в эмоциональной форме «образ будущего трансформируется (оформляется) в совместных дискуссиях в конкретные идеальные формы существования проектируемой реальности». Такими формами могут выступать нравственный, гражданский, эстетический, профессионально-педагогический, управленческий идеал; общегуманистические, профессиональные, социально-педагогические ценности; личные, производственные цели участников и прогнозируемые цели функционирования проектируемого объекта системы.

Цель играет в проекте стимулирующую (по отношению к участникам), преобразующую (по отношению к предмету проектирования и его участникам), нормирующую (по отношению к деятельности и результату проекта), ориентационную (по отношению к конечному продукту) роли. Следует также подчеркнуть поисковый характер проектной перспективы в целом. Это замечание касается не только целе-ценностного представления настоящего и будущего состояния объекта, но и установки участников проектирования на (само)изменение. Для каждого из них оказывается необходимым ценностно-смысловое самоопределение, соотнесение индивидуальных возможностей и устремлений с социальной миссией и целями проекта. Для этого важно представлять:

· границы и уровень собственной компетентности в рамках целей проекта;

· необходимые приоритеты развития проекта и себя как его участника;

· сильные стороны личного опыта, на которые можно будет опереться;

· области своих возможных затруднений в проекте.

После конкретизации целей разрабатывается стратегия проектной деятельности, определяющая общую направленность и характер достижения цели. В специальной литературе сформировалось понятие о восходящей и нисходящей стратегии проектирования. По-другому они могут быть обозначены как движение от внешнего к внутреннему (от видения целостного образа к проработке его конструктивных деталей) и от внутреннего к внешнему (соединение, увязка разрозненных компонентов воедино). Представляется, что вариантов развития проекта несколько больше. Среди них можно выделить:

· линейный (последовательные шаги к получению желаемого продукта на основании постоянной обратной связи);

· зонтичный (проектирование модели-инварианта, на основе которой с учетом локальной специфики «веером» выстраиваются варианты ее существования и применения);

· системный (в соответствии с разработанным четким замыслом, планом, охватывающим и контролирующий изменения во всех компонентах образовательной или социально-педагогической системы);

· синергетический («выращивание» продукта на основе улавливания тенденций развития, синтеза спонтанно поступающей ин формации с последующим ее упорядочиванием).

Таким образом, в результате концептуализации должна возникнуть общая для участников данной проектной работы мотивационная, ценностно-смысловая, целевая и стратегическая платформа всех последующих действий. Скажем, в результате анализа ситуации и обсуждения замысла участники приходят к выводу, что проект должен носить личностно-ориентированный характер. Или договориться о том, что проект будет иметь гуманитарную основу. Параллельно оформляется то, что можно назвать тезаурусом (рабочим словарем, языком) проекта.

Результатом концептуализации становится выработка некой согласованной и понятной всем участникам проектирования теоретической позиции, основанной на осознанном отборе подходов, идей, теоретических положений, принципов, на которых будет строиться проектная деятельность или на интерпретации имеющихся исследовательских (диагностических) данных. В содержательном отношении полученная концепция проекта может включать:

· описание и ценностно-смысловую оценку сформированного на основании анализа или исследования проблемного поля проектирования;

· ценностные основания проектной деятельности;

· цели проекта с описанием конечного продукта;

· совокупность теоретических положений, на основании которых был сформирован замысел;

· подход, стратегию и принципы проектирования.

Процедура концептуализации помогает более глубоко осмыслить ценности и смыслы преобразования действительности, первоначально заложенные на уровне образа цели проекта. Без этого затруднительно говорить о целесообразности и достижимости предлагаемых проектных действий. По справедливому замечанию В. П. Бедерхановой, если общность взгляда на предстоящую проектную работу не рождается, переход к дальнейшим стадиям проектирования теряет смысл, поскольку участники имеют разное представление о конечном результате и разную Мотивацию ответственности относительно проектной деятельности.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ НАУЧНОГО

ПЕРЕВОДА.

1.1. Характеристика стратегии научного перевода.

1.1.1. Понятие стратегии перевода.

1.1.2. Факторы стратегии научного перевода.

1.1.2.1. Объективные факторы стратегии научного перевода.

1.1.2.2. Субъективные факторы стратегии научного перевода.

1.2. Специфика научного текста.

1.2.1. Концептуализация как основа научного текста

1.2.2. Понятие научного концепта.

1.2.3. Понятия ментальной модели и схемы.

1.2.4. Роль термина и дефиниции в научном тексте.

1.2.5. Действие принципа систематизации в научном тексте.

1.2.6. Логические отношения между опорными единицами научного текста как основа концептуализации.

1.2.7. Интратекстуальность научного текста.

1.2.8. Интертекстуальность научного текста.

1.3. Особенности перевода научного текста.

1.3.1. Понятие научного перевода в аспекте когнитивно-деятельностного переводоведения.

1.3.2. Семиотический аспект перевода научного текста.

1.3.3. Когнитивный аспект перевода научного текста.

1.3.4. Коммуникативный аспект перевода научного текста.

Выводы к главе I.

ГЛАВА И. ИССЛЕДОВАНИЕ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ В НАУЧНОМ ПЕРЕВОДЕ.

2.1. Методика исследования концептуализации в научном переводе.

2.2. Сопоставительный анализ монографии D.Crystal ^ «English as a global language» и ее перевода на русский язык (монография i).

2.3. Сопоставительный анализ монографии N.Chomsky «Language and problems of knowledge» и ее перевода на русский язык (монография 2).

2.4. Сопоставительный анализ научных статей и их переводов.Типология переводческих ошибок.

Выводы к главе II.

Рекомендованный список диссертаций

• Лингвокогнитивные аспекты перевода поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души" на английский язык 2010 год, кандидат филологических наук Мороз, Наркиза Абриковна

• Типологическая доминанта текста в теории поэтического перевода 2012 год, доктор филологических наук Шутёмова, Наталья Валерьевна

• Асимметрия Концепта в свете когнитивно-деятельностного подхода в переводоведении: на материале романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и его переводов на английский язык 2010 год, кандидат филологических наук Дзида, Наталья Николаевна

• Соотношение оригинала и перевода художественного текста: изоморфно-когнитивный подход 2009 год, кандидат филологических наук Соколовский, Ярослав Викторович

• Особенности перевода когнитивных пространств в структуре знаний говорящего 2006 год, кандидат филологических наук Мордовская, Елена Вячеславовна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концептуализация как стратегия перевода научного текста: На материале русского и английского языков»

В настоящее время переводоведение является одним из активно развивающихся направлений современной лингвистики, характеризующейся антропоцентризмом (исследованием объектов по их роли, назначению и функциям для человека), экспансионизмом (тенденцией к интеграционным процессам, результатом которых являются междисциплинарные исследования), неофункционализмом (интеграцией научных дисциплин для построения теории пользования языком) и экспланаторностью (стремлением объяснить явления с разных точек зрения) (Кубрякова 1995).

Актуальность исследования научного перевода, одного из видов переводческой деятельности, обусловлена как лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. Лингвистическим обоснованием можно считать необходимость дальнейшей разработки теории научного перевода, а также потребность в совершенствовании его методики. Анализ проблем научного перевода обнаруживает отсутствие достаточных знаний о способах трансляции специального текста. Изучение стратегии перевода научного текста позволит выявить его специфику и тем самым оптимизировать процесс перевода.

К числу экстралингвистических факторов можно отнести прогресс науки, который влечет за собой рост научных публикаций, требующих качественного перевода. Поэтому чем успешнее осуществляется перевод научного текста, тем быстрее происходит его объективация в иноязычном сообществе.

В современном переводоведении выражены две тенденции в изучении процесса перевода, основанные на типе текста и типе познания:

1) исследование перевода научного текста в аспекте традиционного переводоведения субститутивно-трансформационного характера

Борисова 2001; Городецкий 1994; Довбыш 2003; Евтеев 2003; Емузова 2004).

2) исследование перевода художественного текста в аспекте современного когнитивно-деятельностного переводоведения (Клюканов 1999; Рущаков 1997; Сорокин 1991; Сорокин 2003; Сорокин 2004; Фесенко 2002; Хайруллин 1995).

Проблемы теории и практики художественного перевода относятся к числу активно решаемых. Это объясняется тем, что художественное творчество являлось предметом исследования различных наук на протяжении многих веков, начиная с трудов Аристотеля. Вследствие этого художественный перевод располагает богатым теоретическим и практическим материалом.

Научный перевод, оформившись в середине XX в., является сравнительно «молодой» областью переводоведения. Исследования в данном направлении сопряжены с задачами, решаемыми терминоведением и стилистикой - науками, изучающими научный текст и научное творчество. Лингвистические дисциплины середины XX в. развивались под влиянием господствовавшей тогда парадигмы знания -структурализма.

В рамках традиционного переводоведения (Бархударов 1975; Каде 1978; Комиссаров 1973; Миньяр-Белоручев 1980; Найда 1978; Ньюмарк 1988; Рецкер 1974; Федоров 1983; Швейцер 1988;) исследовались два вида перевода: художественный и информативный. К художественному относился перевод произведений художественной литературы, к информативному - перевод научно-технических и официально-деловых текстов (Комиссаров 1973). Проблемы перевода научно-технических текстов сводились в основном к трудностям перевода отдельных терминов, к передаче их грамматических, лексических и синтаксических особенностей. Термины трактовались как замкнутые номенклатурные единицы определенной отрасли науки или техники. Трудность перевода термина заключалась в поиске иноязычного эквивалента (Миньяр-Белоручев 1980), имеющего ту же стилистическую окраску и жанровую принадлежность, что и исходный термин (Федоров 1983).

В современном переводоведении исследование научного перевода, отграниченного от технического, не получило широкого распространения. Проблемы перевода научного и технического типов текста изучаются в рамках единого научно-технического направления, где перевод трактуется как «терминологизированная переводческая деятельность» (Городецкий 1994) или как «процесс выбора переводного эквивалента» (Борисова 2000).

Природа технического и научного типов текста и, соответственно, типов переводов различна (Алексеева 2002i; Райе 1978; Тороп 1982). Так, К.Райс полагает, что типология текстов, отвечающая требованиям перевода, является предпосылкой объективной оценки переводов, поскольку исходный тип текста определяет способ и средства перевода (Раис 1978). JI.M. Алексеева считает, что существует столько методик перевода, сколько имеется типов текста и типов коммуникации, поскольку разные типы текста понимаются переводчиком по-разному (Алексеева 2002i).

В проводимом исследовании в основе трактовки перевода научного текста как особого типа перевода лежат общие теории языка, изложенные в трудах В. фон Гумбольдта (Гумбольдт 1984), Ю.М. Лотмана (Лотман 1972; Лотман 1984), Ч.У. Морриса (Моррис 1998i), Ч.С. Пирса (Пирс 1998), А.А. Потебни (Потебня 1976; Потебня 1990; Потебня 1993), Э.Сепира (Сепир 1993), Г.Г. Шпета (Шпет 2003), Р.Якобсона (Якобсон 1985i). Они определяют методологию диссертационного исследования, позволяют рассматривать стратегию перевода научного текста в соотнесенности с типом текста и типом коммуникации.

Проблемы научного текста решает в своих исследованиях Л.М. Алексеева (Алексеева 1999, Алексеева 20021, Алексеева 2002г, Алексеева

2002з, Алексеева 20 024, Алексеева 2004i, Алексеева 2004г). В данных работах изучаются особенности научного текста, влияющие на понимание его переводчиком, и способы трансляции специального знания в переводной текст. Концепция научного перевода, разработанная Л.М. Алексеевой, а также работы отечественных и зарубежных исследователей в области теории перевода и когнитивистики послужили теоретической базой диссертационной работы.

Проводимое исследование опирается на такие понятия, как тип текста, тип коммуникации, мышление, познание, понимание, личность, индивидуальное творчество, когнитивная модель, концепт и др., обусловливающие сложный феномен научного перевода. Перевод научного текста трактуется нами одновременно как языковая и познавательная деятельность человека, находящаяся под воздействием различных факторов.

Одной из основных проблем перевода научного текста является способ трансляции исходного научного знания, определяющий стратегию перевода научного текста и, как следствие, влияющий на качество текста перевода. В основе понятия стратегии перевода научного текста лежат идеи В.З. Демьянкова (Демьянков 20011), Р.Карнапа (Сагпар 1992), И.Э. Клюканова (Клюканов 1999), А.Н. Крюкова (Крюков 1989), Е.С. Кубряковой (Кубрякова 2004), Дж.Лакоффа (Лакофф 1988; Лакофф 1995), М.В. Никитина (Никитин 2003), М.Тернера, Дж.Фоконье (Turner, Fauconnier 1995; Turner, Fauconnier 2001), Р.Шенка (Shank 1988) и др., связанные с тем, что данное понятие обусловлено природой научного типа текста.

В научном типе текста взаимодействуют два начала: рационально-логическое и образное (Желтухина 2003). Первое обосновывает решение задачи установления отношений между компонентами текста и проверки обязательной истинности данных отношений, т.е. их верифицируемости.

Второе связано с моделированием, более свободной деятельностью, связаннной с поиском правил, условий и возможностей конструирования.

Исследование перевода научного текста на основе данных принципов представляется перспективным, поскольку перевод научного текста понимается нами как комплексный процесс, задействующий лингвистические, когнитивные, коммуникативные механизмы, позволяющие точно воссоздать исходное научное знание в переводном тексте.

Целью проводимого исследования является выявление специфики концептуализации в научном переводе и возможности рассмотрения ее в качестве стратегии перевода научного текста. Изучение процесса концептуализации в научном тексте связано со стремлением подтвердить факт обусловленности перевода научного текста типом текста и типом коммуникации.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

Проанализировать условия и факторы выбора стратегии научного перевода;

Рассмотреть причины выбора концептуализации в качестве стратегии перевода научного текста;

Определить языковые средства выражения научного концепта;

Провести сопоставительный анализ оригиналов и переводов научного текста с целью выявления случаев переводческих неудач, а также описать и классифицировать переводческие ошибки;

Установить соответствие\несоответствие логических отношений, лежащих в основе концептуализации исходного и переводного текстов;

Показать эффективность выбора концептуализации, основанной на типах логических отношений, в качестве возможной стратегии перевода научного текста.

Объектом диссертационного исследования выступают языковые способы выражения научного концепта в исходном (ИТ) и переводном текстах (ПТ).

Предметом исследования служат типы логических отношений между опорными словами, выражающими научный концепт в исходном и переводном текстах.

В основу исследования положена следующая гипотеза: процесс концептуализации в переводном тексте аналогичен процессу концептуализации в исходном тексте, построенном на определенном типе логических отношений.

Данное предположение позволяет считать концептуализацию фактором стратегии перевода научного текста. Вследствие того, что прямого способа обнаружения концептов в научном тексте не существует, мы, вслед за Дж.Лакоффом и Дж.Фоконье, считаем возможным применить метод моделирования для их обнаружения.

Научная новизна проводимого исследования состоит в том, что впервые концептуализация рассматривается как одна из возможных стратегий перевода научного текста. В работе делается попытка доказать, что воссоздание исходного процесса концептуализации в переводном тексте обеспечивает успешность перевода научного текста. В работе использованы новые теоретические основания переводческой деятельности, отличные от традиционных.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что в работе решаются вопросы, имеющие значение для развития теории переводоведения: изучение специфики научного перевода, обоснование необходимости применения особой стратегии научного перевода, основанной на концептуализации, выявление зависимости переводческих ошибок от неверно выбранной стратегии перевода. Важным в теоретическом плане представляется обращение к понятиям научного текста, научной коммуникации и концептуализации, играющим важную роль в выработке основ стратегии перевода научного текста.

Практическая значимость работы видится в возможности использовать результаты анализа в теоретических курсах по переводоведению, терминоведению, когнитивной лингвистике, лексикологии, стилистике, риторике. Основные положения и выводы, касающиеся выбора стратегии научного перевода, могут применяться на практических занятиях по переводу.

Материалом исследования послужили оригиналы научных монографий и статей на английском и их переводы на русский язык: D.Crystal «English as a global language» (1997), Д.Кристал «Английский язык как глобальный» (2001) (перевод Н.В. Кузнецовой), N.Chomsky «Language and problems of knowledge» (1997), Н.Хомский «Язык и проблемы знания» (1999) (перевод И.М. Кобозевой, Н.Искадзе, А.А. Арефьевой), M.Black «Metaphor» (1962), М.Блэк «Метафора» (1990) (перевод М.А. Дмитровской), D.Davidson «What metaphors mean» (1980), Д.Дэвидсон «Что означают метафоры» (1990) (перевод М.А. Дмитровской), John R. Searle «Metaphor» (1980), Дж.Серль «Метафора» (1990) (перевод В.В. Туровской), а также оригиналы научных статей на русском и их переводы на английский язык: В.В. Налимов «Наука и биосфера: опыт сравнения двух систем» (1970), V.V. Nalimov «Science and the biosphere. An attempt at a comparative study of the two systems» (1981), В.В. Налимов «О некоторой параллели между принципом дополнительности Бора и метафорической структурой обыденного языка» (1976), V.V. Nalimov «On some parallels between the Bohr complementarity principle and the metaphoric structure of ordinary language» (1981), B.B. Налимов «Печаль по утраченной целостности» (1979), V.V. Nalimov «The penetration of the humanities into other fields of knowledge» (1981) (перевод JI.P. Мошанской).

Всего было проанализировано 1053 страницы печатного текста. Детальному анализу подвергнуто 4258 контекстов, полученных в результате сплошной и целенаправленной выборок из корпуса практического материала.

Методы обусловлены целью и задачами проводимого исследования. Основным методом диссертационного исследования является метод сопоставительного анализа. В проводимом исследовании применяются общенаучные методы: методы анализа, синтеза, сравнения, классификации, наблюдения и описания. В дополнение к общенаучным используются частные методы: концептуальный, текстовый, контекстуальный виды анализа и метод моделирования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Концептуализация как основа научного текста определяет стратегию его перевода. Моделирование переводчиком процесса концептуализации исходного текста основано на выявлении смыслонесущих опорных компонентов текста.

2. Логические отношения между опорными словами исходного научного текста являются своеобразными «метками», совокупность которых соответствует ментальной модели данного текста.

3. Отношения между опорными словами, выраженными в научном тексте при помощи базовых слов, экспликативов и ассоциативов, представлены следующими типами логических отношений: родо-видовыми, видо-родовыми, партитивными, отношениями процесса-результата и причины-следствия.

4. Существует аналогия между типами логических отношений в исходном и переводном текстах. Концептуальное пространство исходного научного текста, организованное на основе логических отношений, обладает таким свойством, как целостность, трансляция которой является обязательной в научном переводе.

5. Воссоздание исходных логических отношений в переводном тексте обеспечивает успешность стратегии перевода научного текста. Неверная трансляция переводчиком исходных типов логических отношений приводит к логическим ошибкам, искажающим научное знание, содержащееся в тексте оригинала.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на международных научных конференциях: «Изменяющийся языковой мир» (Пермь, 2001), «Язык профессиональной коммуникации» (Челябинск, 2003), «Английский язык в поликультурном регионе (English in a Multi-Cultural Community)» (Ижевск, 2005), «Лексика, лексикография, терминография в русской, американской и других культурах» (Иваново, 2005), «Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации (к 80-летию профессора М.Н. Кожиной)» (Пермь, 2005), «Лингвистика, перевод и межкультурная коммуникация» (Екатеринбург, 2005), на межвузовских научно-практических конференциях: «Лингвистические / психолингвистические проблемы усвоения второго языка» (Пермь, 2003), «Языковое сознание и текст» (Пермь, 2005) и на конференциях молодых ученых: «Проблемы филологии» (Пермь, 2003), «Проблемы филологии и преподавания филологических дисциплин» (Пермь, 2004). По теме диссертации опубликовано 11 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Материал иллюстрирован шестнадцатью таблицами и тремя рисунками.

Похожие диссертационные работы по специальности «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», 10.02.20 шифр ВАК

• Лакуны в художественном тексте: лингвокультурологическое исследование: На материале художественных произведений писателей франкоязычной Европы 2001 год, кандидат филологических наук Ситкарева, Ирина Кимовна

• Стратегии лингвокультурной адаптации художественного текста при переводе 2010 год, кандидат филологических наук Войнич, Ирина Владимировна

• Стилистические средства создания лингвокультурного образа идеального героя в тексте оригинала и в переводе: на материале произведений Я. Флеминга 2013 год, кандидат филологических наук Савченко, Елена Павловна

• Структурные уровни эквивалентности в специальном переводе: на материале англо-русского публицистического перевода 2009 год, кандидат филологических наук Полубоярова, Марина Владимировна

• Лингвокогнитивные аспекты перевода антропоцентрических концептуальных метафорических моделей: на материале английской художественной литературы конца XIX - начала XX века 2011 год, кандидат филологических наук Евстафова, Яна Анатольевна

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Харитонова, Елена Анатольевна

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II

1. Основная задача методики анализа исходного научного текста заключалась в выявлении концептуализации на основе типов логических отношений. Методологическими принципами анализа научного текста являются следующие положения: 1) концептуализация в качестве основы научного текста актуализируется при помощи логических отношений; 2) типы логических отношений между опорными словами аналогичны логическим отношениям между научными концептами. Отсутствие возможности непосредственного наблюдения за ходом концептуализации определило необходимость моделирования данного процесса на основе логических отношений.

2. Сопоставительный анализ научных монографий, статей и их переводов выявил два типа ошибок, допускаемых переводчиками: замена исходных типов логических отношений иными типами и исключение из трансляции исходных логических отношений. Сопоставительный анализ монографий D.Crystal «English as a global language», N.Chomsky «Language and problems of knowledge» и их переводов на русский язык показал, что наибольшее количество случаев неправильной трансляции исходных логических отношений связано с неверной передачей видовых понятий (22,9% в монографии Д.Кристала, 16,1% в монографии Н.Хомского), что приводило к неоправдонному повышению уровня теоретичности исходного текста.

3. В обеих монографиях были выявлены случаи неверной трансляции логических отношений, выражающихся в замене видового понятия родовым (6,9% в монографии Д.Кристала, 12,1% в монографии Н.Хомского), а также в исключении из трансляции понятия вида (16% в монографии Д.Кристала, 4% в монографии Н.Хомского). Данные факты свидетельствуют о том, что переводчики монографий «опережают» мысль автора, стараясь обобщить полученные ими знания. Обобщение полученных знаний привело к нарушению логики исходного текста.

4. Сопоставительный анализ научных статей и их переводов на английский и русский языки выявил следующие типы замен логических отношений:

Замена понятия вида понятием рода;

Понятия рода понятием вида;

Понятия целого понятием части;

Понятия части-целого родо-видовыми понятиями;

Понятия процесса понятием результата;

Исключение из трансляции в ПТ вида, рода и части.

5. Наибольшее количество ошибок в переводе научных статей было допущено переводчиками в ходе трансляции видовых отношений (62%). Ошибки в трансляции исходных видовых отношений повлекли за собой повышение уровня теоретичности исходного текста и, как следствие, искажение исходного авторского концепта. Наименьшее количество переводческих ошибок было допущено в трансляции понятий части-целого (6%) и процесса-результата (2%). Проведенный сопоставительный анализ ИТ и ПТ доказал возможность использования интерпретации логических отношений в качестве фактора методики и стратегии перевода научного текста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В конце XX века в теории переводоведения утвердилось определенное сомнение в возможностях стратегии эквивалентного перевода. Причина этого в том, что главным принципом развития переводоведения, как и лингвистики в целом, становится антропоцентризм. За последнее время представление о способах перевода, включая перевод научного текста, значительно изменилось благодаря новым принципам анализа, которые обновили и обогатили традиционное понятие перевода как языковой деятельности. Современное переводоведение находится в стадии перехода от всеобщих переводческих стратегий к частным методикам перевода. Данное диссертационное исследование посвящено изучению концептуализации в качестве главного типологического свойства научного текста, позволяющего выработать стратегию перевода научного типа текста.

Мы попытались показать, что исследование процесса концептуализации в научном тексте является одним из возможных путей изучения природы научного текста и разработки на этой основе методики и стратегии его перевода. Стратегия перевода научного текста в работе обосновывается лингвистическим, семиотическим, когнитивным и коммуникативным факторами. В аспекте лингвистики перевод научного текста представляет собой трансляцию логических отношений между опорными словами (базовыми словами, экспликативами и ассоциативами), вербализующими авторский концепт. В аспекте семиотики перевод научного текста характеризуется венативным расположением определенных типов знака, позволяющим реконструировать ход авторской мысли. В когнитивном аспекте перевод научного текста является «переоткрытием» переводчиком авторской концепции путем воссоздания исходной когнитивной модели знания. В аспекте коммуникации перевод научного текста - это двухэтапный процесс по пониманию и трансляции специального знания.

Одним из результатов проведенного исследования явилось осознание того, что в рамках теории перевода стало возможным представить перевод научного текста не как поиск языковых соответствий, а как процесс интерпретации, понимания и реконструкции переводчиком модели исходного авторского знания на основе логических отношений между концептами.

Выбор анализа логических отношений, лежащих в основе концептуализации, в качестве основного фактора стратегии научного перевода мотивирован тем, что данные отношения существуют объективно, выражены эксплицитно, и поэтому могут служить своеобразными точками отсчета и критериями адекватности в методике перевода. При всем богатстве интерпретаций научного текста воспроизводство логических отношений представляется нам обязательным. Если встать на данную точку зрения, то необходимо признать и то, что знание языка не доминирует над индивидуальным сознанием в научном переводе. Его форма и семантика не позволяют переводчику в полной мере преодолеть концептуальный барьер специального текста.

На протяжении длительного времени стратегия перевода научного текста основывалась на главном принципе - выявлении языковых эквивалентов. Понятие стратегии, как и некоторых других категорий переводоведения, строилось в основном с учетом языковых трудностей. Одним из распространенных традиционных представлений о способе перевода научного текста является то, что объектом переводческого анализа признаются отдельные слова - термины. Свойство целостности научного текста и научного знания не учитывалось исследователями перевода.

Основная задача, поставленная перед нами в исследовании, заключалась во всестороннем обосновании гипотезы об аналоговой природе концептуализации в ИТ и ПТ. Этой же задаче была подчинена методика анализа и весь логический механизм построения работы. Особенностью методики исследования концептуализации в проводимом исследовании является то, что в центре внимания оказывается целостность научного текста. Исследуемый нами процесс концептуализации, лежащий в основе научного текста, отвечает требованиям логики развития научного знания, поскольку в каждом отдельном случае ученый задается целью вербализовать знание так, чтобы быть понятым и тем самым объективировать индивидуальное научное знание.

Проведенный сопоставительный анализ ИТ и ПТ доказал возможность использования интерпретации логических отношений в качестве фактора переводческой стратегии. Анализу были подвергнуты родо-видовые, видо-родовые, отношения части-целого, процесса-результата, причины-следствия и предмета-признака. В ходе исследования выявлен корпус переводческих ошибок, допущенных переводчиками, проведено их описание и классификация. Установлено, что наибольшее количество случаев неправильной трансляции исходных логических отношений связано с передачей видовых понятий. Замена исходного видового понятия родовым в переводном тексте (22,9% в монографии Д.Кристала, 16,1% в монографии Н.Хомского, 62% в научных статьях) приводит к повышению теоретичности исходного научного текста, искажающей исходное авторское знание.

Переводчики научного текста допускают в основном два типа ошибок: 1) замену исходных логических отношений иными; 2) исключение исходных логических отношений из трансляции. Наиболее типичными заменами являются: замена понятия вида понятием рода, понятия рода понятием вида, понятия целого понятием части, понятия части-целого родо-видовыми понятиями, понятия процесса понятием результата. Наиболее типичные логические понятия, исключаемые переводчиками из трансляции в ПТ, являются понятия вида, рода и части. Анализ научных текстов показал, что данные типы ошибок ведут к искажению смысла текста оригинала, выражающемся в повышении или снижении уровня теоретичности исходного научного текста.

В ходе сопоставительного анализа ИТ и ПТ были выявлены и проанализированы случаи неверной трансляции исходных логических отношений, что выражается в следующем: 1) при замене видового понятия родовым, а также при исключении из трансляции исходного видового понятия, уровень теоретичности ПТ повышается; 2) при замене родового понятия видовым, а также при исключении из трансляции исходного видового понятия, уровень теоретичности ПТ понижается. В первом случае переводчик «опережает» мысль автора, стараясь обобщить полученные им знания, во втором - переводчик «домысливает» за автора оригинала, стараясь конкретизировать исходный смысл. В обоих случаях это приводит к искажению логики исходного текста и авторского концепта.

По результатам исследования можно сделать вывод о том, что ведущая роль в переводе научного текста принадлежит успешной трансляции результатов концептуализации, в основе которой лежат типы логических отношений. Перспективами дальнейших исследований по переводу могут быть проблемы выбора переводческих стратегий в других видах перевода.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Харитонова, Елена Анатольевна, 2006 год

1. Авербух К.Я. Общая теория термина. - Иваново: Изд-во Иван, гос. ун-та, 2004. -252 с.

2. Аксенова Г.Н. Когнитивные стратегии аргументативной речевой деятельности: Диссерт. . кандид. филол. наук. Барнаул, Алтайск-й гос. тех. ун-т.2003. - 192 с.

3. Алексеева Л.М. Термин и метафора. Пермь, Изд-во Перм. унта. 1998i.-250 с.

4. Алексеева Л.М. Метафоризация как средство диалогичности научного текста // Антропоцентрический подход к языку. Часть I. Пермь, Перм. ун-т. 1998г. -С. 89-120.

5. Алексеева Л.М. Стереотипное и индивидуальное в научной метафоре // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 1999. - С. 161-179.

6. Алексеева Л.М. Интеллектуальность versus информационность в термине. Сучасш проблеми термшологи ТА термшографп. Тези доповщей м1жнароджм науковой конференци // Кшв р.2000 2-4 лютого // Укладач З.У.Борисова. К.: КМУЦА, 2000. - С. 136-137.

7. Алексеева Л.М. О специфике перевода научного текста // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 2001.-С. 63-73.

8. Алексеева Л.М. Специфика научного перевода: Учеб. пособие по спецкурсу. Пермь, Перм. ун-т. 2002i. - 125 с.

9. Алексеева Л.М. Метафоры, которые мы выбираем // С любовью к языку. Москва-Воронеж, Институт язык-я РАН. Воронеж, гос. ун-т. 2002г. - С. 288-298.

10. Алексеева Л.М., Мишланова С.Л. Медицинский дискурс: теоретические основы и принципы анализа. Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002з. - 200 с.

11. Алексеева Л.М. От "Traduce" к "Interpret" в научном переводе // Стереотипность и творчество в научном переводе: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, Перм. ун-т. 20024. - С. 78-91.

12. Алексеева Л.М. Антропологический фактор в научном переводе // Вестник Пермского университета. Иностранные языки и литературы. Лингвистика и коммуникация. Вып. 4. Пермь, Перм. гос. унт. 20042. - С. 42-46.

13. Алексеева Л.М. Понятие индивидуальной когнитивной модели научного текста // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 9 (по материалам Междунар. науч. конф.). - Пермь, Перм. ун-т. 2005i. С. 4-10.

14. Алексеева Л.М. От трансформационных теорий к переводящей личности // Интерпретация. Понимание. Перевод. М., СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2005г. - С. 28-43.

15. Антропоцентрический подход к языку: Межвуз. сб. науч. тр.: в 2-х ч. Ч. II.-Пермь, ПТУ. 1998.-С. 103-193.

16. Аристотель. Аналитики первая и вторая. М., Государственное издательство политической литературы. 1952. 438 с.

17. Аристотель. Сочинения в четырех томах, т. 4. Академия наук СССР. Институт философии. -М., Издательство «Мысль». 1984. 890 с.

18. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., Academia. 1997. -С. 267-279.

19. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа. М., Академический проект. -Екатеринбург, Деловая книга. 2004. - 464 с.

20. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Практикум. М., Академический проект. - Екатеринбург, Деловая книга. 2003. - 400 с.

21. Баженова Е.А. Способы экспликации и функции чужой речи в научном тексте // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. ун-т. 1988.-С. 92-97.

22. Баженова Е.А. Политекстуальность научного текста // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2000. - С. 66-90.

23. Баженова Е.А. Рефлексивные структуры в научном тексте // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2002. - С. 164-185.

24. Барт Р. От науки к литературе // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М., Прогресс. 1994. С. 375-383.

25. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М., «Международные отношения». 1975. -239 с.

26. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., Искусство. 1979. 423 с.

27. Бибихин В.В. Слово и событие. М., Эдиториал УРСС. 2001.-280 с.

28. Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., «Прогресс». 1987. - С. 88-126.

29. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калини, Калинин гос. ун-т. 1982. - 86 с.

30. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Д., 1984. -354 с.

31. Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста: Учебное пособие. Калинин, КГУ. 1989i. - 70 с.

32. Богин Г.И. Критика перевода в свете современных представлений о рефлексии // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 19892. -С. 7-14.

33. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов, Изд-во ТГУ им Г. Р. Державина. Изд. 3-е, стер. 2002.- 123 с.

34. Борисова JI.M. Прагматические аспекты перевода текстообразующих речевый действий в художественном дискурсе // Перевод: язык и культура: Материалы междунар. науч. конф. Воронеж, ЦЧКИ. 2000.-С. 20-21.

35. Бревдо И.Ф. Механизмы разрешения неоднозначности в шутке: Дис. . кандид. филол. наук. Тверь, Изд-во Твер. гос. ун-та. 1999. -171 с.

36. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., «Прогресс». 1987. - С. 44-88.

37. Васильев Л.Г. Переводчик в коммуникативном пространстве // Перевод как моделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. -Тверь, ТГУ. 1991. -С. 25-32.

38. Васильев Л.Г. Лингвистические аспекты понимания: Дис. . док. филол. наук. Калуга, Изд-во Калуж-го ун-та. 1999. - 251 с.

39. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., «Русские словари», 1996.-416 с.

40. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. - М., Наука. 1989. -258 с.

41. Винокур Г.О. Культура языка. Очерки лингвистической технологии. М., Издательство «Работник просвещения». 1925. - 215 с.

42. Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина. -М., Изд-во МГУ. 2000. 128 с.

43. Володина М.Н. Информационно-понятийный статус термина и его когнитивно-дефиниционная значимость // Научно-техническая терминология. Науч-тех. реферат: Сб. материалы 10-й междунар. науч. конф. по треминологии. Вып. 1. М., ВНИИКИ. 2004. -С. 15-16.

44. Выготский JI.C. Собрание сочинений в 6-ти т. т.2. Проблемы общей психологии. М., Педагогика. 1982. - 504 с.

45. Выготский JI.C. Собрание сочинений в шести томах, т.6. Научное наследство. М., Педагогика. 1984i. - 400 с.

46. Выготский JI.C. Собрание сочинений в шести томах, т.4. -М., Педагогика. 1984г. 432 с.

47. Вюстер Е. Международная стандартизация языка в технике // История отечественного терминоведения. т.2. Направления и методы терминологических исследований. Книга 2. М., «Московский лицей». 1999.-С. 202-220.

48. Гадамер Г.Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М., Прогресс. 1988. 699 с.

49. Галеева H.JI. Параметры типологии художественных текстов в деятельностной теории перевода: Дис. . док. филол. наук. - Тверь, Изд-во Твер-го ун-та. 1999. 396 с.

50. Галеева Н.JI. Динамические факторы перевода // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. Тверь, Твер. гос. унт. 2002.-С. 30-40.

51. Галкина О.В. Метафора как инструмент познания (на материале терминов-метафор компьютерного интерфейса): Дис. . кандид. филол. наук. Тверь, Изд-во Твер. гос. ун-та. 2004. - 141 с.

52. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., Издательство «Мысль». 1998.-1072 с.

53. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., Прогресс. 1987. - 368с.

54. Герд А.С. Формирование терминологической структуры русского биологического текста. Д., Издательство Ленинградского университета. 1981. 112 с.

55. Глебова А.Н. О некоторых коммуникативных аспектах перевода научного текста // Перевод: язык и культура. Материалы междунар. науч. конф. Воронеж ЦЧКИ. 2000. - С. 21-22.

56. Гончарова Е.А. Интерпретация текста. Немецкий язык. М., Высшая школа. 2005. - 368 с.

57. Городецкий Б.Ю. Терминоведение и переводоведение // Перевод и лингвистика текста: сб.ст. М., Высшая школа. 1994. С. 54-63.

58. Горский Д.П. Вопрос абстракции и образования понятий. -М., Издательство Академии наук СССР. 1961. 351 с.

59. Горский Д.П. Обобщение и познание. М., Мысль. 1985. -208 с.

60. Греймас А.Ж. Структурная семантика: Поиск метода. М., Академический проект. 2004. -368 с.

61. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. М., «Прогресс». 1984. - 397 с.

62. Гумбольдт В. фон Лингвистика и философия культуры. -М., «Прогресс». 1985.-451 с.

63. Гусев С.С., Пукшанский Б.Я. Обыденное мировоззрение. Структура и способы организации. Санкт-Петербург, «Наука». 1994. - 87

64. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М., Прогресс. 1989.-312 с.

65. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып 23. Когнитивные аспекты языка.-М., Прогресс. 1988.-С. 153-211.

66. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Макростратегии // Язык. Познание. Коммуникация. М., Прогресс. 1989. - С. 41 -93.

67. Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном языке // Вопросы филологии. №1. М., 200li. - С. 35-47.

68. Демьянков В.З. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические стратегии) // Язык и культура: Факты и ценности: к 70-летию Ю.С. Степанова. М., Языки славянской культуры. 2001г. - С. 309-323.

69. Деррида Ж. Эссе об имени. М., Институт экспериментальной социологии. Спб. Алетейя. 1998. - 192 с.

70. Дианова Г.А. Термин и понятие: проблемы эволюции. М., «Еврошкола». 2000. - 184 с.

71. Довбыш О.В. Англиская финансовая терминология и проблемы ее перевода на русский язык (на материале годовых финансовых отчетов зарубежных компаний): Дис. . кандид филол. наук. М., Моск. гос. облает, унт-т. 2003. - 186 с.

72. Дроздова Т.В. Репрезентация концептов в научном тексте (обыденное versus научное) // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т. 2002. - С. 124-128.

73. Дроздова Т.В. Проблемы понимания научного текста (англоязычные экономические тексты). Астрахань, Астрахан. гос. тех. ун-т. Издательство АГТУ. 2003. - 224 с.

74. Дэвидсон Д. Истина и интерпретация. М., Праксис. 2003. -448 с.

75. Евтеев С.В. Проблема моделирования лингво-культурологического контекста при переводе научного текста. Дис. . кандид филол. наук. М., 2003. - 203 с.

76. Егер Г. Коммуникативная и функциональная эквивалентность // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 137-157.

77. Ельцова Л.Ф. Термин в научной коммуникации // Научно-техническая терминология. Научно-технический реферативный сборник. Вып. 2. М., ВНИИКИ. 2002. - С. 26-27.

78. Емузова Э.А. Межкультурная коммуникация в сфере науки: Дис. . кандид. филол. наук. Нальчик, Кабардино-Балкарский гос. ун-т. 2004.-160 с.

79. Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. М., Ин-т языкознания РАН. - Волгоград, Изд-во ВФ МУПК. 2003. - 656 с.

80. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М., Издательство «Наука». 1982. - 156 с.

81. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев, Науковка Думка. 1984. - 304 с.

82. Задорина В.Г. Лингвистические механизмы концептуализации // Проблемы филологии: мататериалы конф. молодых ученых и студентов (апрель 2002). Пермь, Перм. ун-т. 2003. - С. 44-45.

83. Залевская А.А. Индивидуальная «база знаний» и проблема перевода // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 1989. - С. 29-35.

84. Залевская А.А. Механизмы метафоризации и их учет в целях моделирования авторской проекции текста при переводе // Перевод какмоделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. Тверь, ТГУ. 1991. -С. 69-82.

85. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, Тверской гос. ун-т. 2001. - 177 с.

86. Залевская А.А. Некоторые проблемы теории понимания текста // Вопросы языкознания №3. 2002. С. 62-68.

87. Каде О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 69-91.

88. Кант И. Критика чистого разума. М., Мысль. 1994i. 591 с.

89. Кант И. Собрание сочинений в восьми томах, т. 4. Пролегомоны. Основоположения метафизики нравов. Метафизические начала естествознания. Критика практического разума. М., Издательство «Чоро». 1994г. -630 с.

90. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. Воронеж, ВГУ. 2001. - С. 75-80.

91. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, Перемена. 2002. - 777 с.

92. Карасик В.И. Аспекты языковой личности // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, Изд-во Сарат. унта. 2003.-С. 96-106.

93. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., Издательство «Наука». 1987,- 263 с.

94. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность. М., Институт языкознания АН СССР. 1989. - С. 8-18.

95. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990. - С. 33-44.

96. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. -М., Ленинград., Издательство «Наука». 1965. 108 с.

98. Кемеров В.Е. Стратегия // Современный философский словарь. 2-е изд. Лондон, Франкфурт, Париж, Люксембург, Москва, Минск, «Панпринт». 1998. - С. 865-867.

99. Клименко O.K. Типология научного текста // Проблемы типологии текста: Сб. научно-аналитических обзоров М., 1984. - С. 96107.

100. Клюканов И.Э. Динамика межкультурного общения: к построению нового концептуального аппарат: Дис. . док. филол. наук. -Тверь, Изд-во Тверс-го гос. ун-та. 1999. 395 с.

101. Кожина М.Н. Сопоставительное изучение научного стиля и некоторые тенденции его развития в период научно-технической революции // Язык и стиль научной литературы. М., «Наука». 1977. - С. 9-25.

102. Кожина М.Н., Рычкова Н.В. Выражение связности как критерий внутристилевой дифференциации научной речи // Функциональные развновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. ун-т. 1988. - С. 16-28.

103. Кожина М.Н. Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII-XX вв. в 3-х т. // Развитие научного стиля в аспекте функционирования языковых единиц различных уровней, т.1. - Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 1994. ч. 1. 304 с.

104. Кожина М.Н., Чиговская Я.И. Стилистико-текстовый статус и взаимодействие категорий ретроспекции и проспекции в научной речи // Стереотипность и творчество в тексте: Сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2001.-С. 118-157.

105. Кожина М.Н. Речеведение и функциональная стилистика: вопросы теории. Избранные труды. Пермь, Перм. гос. ун-т. ПСИ. ПССГК. 2002.-475 с.

106. Колегаева И. Текст как единица научной и художественной коммуникации. Одесса, Редак. отдел, областного управления по печати. 1991.-118с.

107. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М., «Международные отношения». 1973. -215с.

108. Комиссаров В.Н. Коммуникативные проблемы перевода: современные парадигмы // Перевод и коммуникация. М., 1997. - С. 6-16.

109. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. -М., Едиториал УРСС. 20031. 192 с.

110. Комлев Н.Г. Слово в речи. Денотативные аспекты. М., Едиториал УРСС. 2003г. - 216 с.

111. Копанев П.И. Вопросы истории и теории художественного перевода. Минск, Изд-во БГУ. 1972. - 295 с.

112. Копанев П.И., Могиленских Н.П. О развитии частных теорий научно-технического перевода // Перевод и текст. Тезисы докладов к зональному семинару 9-10 февраля 1989. Пенза, 1989. - С. 37-39.

113. Котюрова М.П. О понятиии связности и средствах ее выражения в русской научной речи // Язык и стиль научной литературы. -М., 1977.-С. 139-158.

114. Котюрова М.П Об эволюции выражения связности речи в научном стиле XVIII-XIXbb. // Лингвостилистические особенности научного текста. -М., Издательство «Наука». 1981. С. 45-60.

115. Котюрова М.П. Смысловая структура специфических периферийных текстов // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1988.-С. 4-16.

116. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Волгоград, «Перемена». 2001. - 495 с.

117. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? -М., ИТДГК «Гнозис». 2003. 375 с.

118. Кривоносов А.Т. Естественный язык и логика. Москва-Нью-Йорк. Wickersham Printing Company. 1993. - 318 с.

119. Крижановская Е.М. Коммуникативно-прагматическая структура научного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2000.-18 с.

120. Кроче Б. Теория и история историографии. М., Школа «Языки русской культуры». 1998. - 192 с.

121. Крымский С.Б. Научное знание и принципы его трансформации. Киев, «Наукова думка». 1974. 207 с.

122. Крюков А.Н. Перевод как интерпретация // Перевод и интерпретация текста. М., 1988i. - С. 41-65.

123. Крюков А.Н. Понимание как переводческая проблема // Перевод и интерпретация текста. М., 1988г. - С. 65-76.

124. Крюков А.Н. Методологические основы интерпретативной концепции перевода: Автореф. дис. . док. филол. наук. -М., 1989. -42 с.

125. Крюков А.Н. Межъязыковая коммуникация и проблема понимания // Перевод и коммуникация. М., 1997. - С. 73-83.

126. Крюкова Н.Ф. Метафоризация и метафоричность как параметры рефлективного действования при продукции и рецепции текста: Автореф. дис. . док. филол. наук. -М., 2000. - 29 с.

127. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. -М., «Наука». 1986.- 158 с.

128. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988. «Наука». - 212 с.

129. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца XX века. -М., Рос. гос. гуманит. ун-т. 1995. С. 144- 238.

130. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

131. Кудасова O.K. Роль стилистического приема в организации научного оценочного текста // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. -С. 34-45.

132. Кухаренко В.А. Текстовые категории в оригинале и перевод художественного прозаического произведения // Перевод как процесс и результат: язык, культура, психология: Сб. науч. тр. Калинин, Калинин, гос. ун-т. 1989.-С. 14-23.

133. Кэтфорд Дж. К. Лингвистическая теория перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 91-114.

134. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры.-М., 1990. -С. 387-416.

135. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып 23. Когнитивные аспекты языка. М., Прогресс. 1988.-С. 12-52.

136. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование. Из книги «Женщины, огонь и опасные предметы» // Язык и интеллект. М., Прогресс. 1995.-С. 143-184.

137. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. -М., Едиториал УРСС. 2004. 256 с.

138. Лапп Л.М. Об эмоциональности научного текста // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1988. - С. 92-97.

139. Лапп Л.М. Интерпретация научного текста в аспекте фактора «Субъекта речи». Изд-во Иркут. ун-та. Иркутск. 1990. - 218 с.

140. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М-Л., Гос. соц-эконом. изд-во. 1936.-484 с.

141. Лейчик В.М. Особенности терминологии общественных наук и сферы ее использования // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. -С. 70-88.

142. Лейчик В.М. Проблематика терминоведческой теории текста // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2002. -С. 63-78.

143. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. М., Высшая школа. 1985.-256 с.

144. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // ИАН СЛЯ. 1983. Т. 52. №1.- С. 3-9.

145. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. -Л., «Просвещение». Ленинградское отделение. 1972.-271 с.

146. Лотман Ю.М. О Семиосфере // Уч. Записки Тартуского гос унта. Вып 641. Тарту, Тарт. гос. ун-т. 1984. - С. 5-23.

147. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: человек текст -семиосфера - история. - М., Языки русской культуры. 1999. - 464 с.

148. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб. Санкт-Петербург, Искусство. 2001. - 703 с.

149. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., Издательство МГУ. 1998. -336 с.

150. Львовская З.Д. Роль экстралингвистических актуализаторов смысла в обучении интерпретации научного текста // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983.-С. 195-21

151. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. -М., Прогресс. 1990. С. 358-387.

153. Манерко Л.А. Язык современной техники: ядро и периферия. Монография. Рязань, РГПУ им. С.А. Есенина. 2000г. - 140 с.

154. Манерко Л.А. Основы концептуального интегрирования ментальных пространств // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. Рязань, Рязанский гос. пед. унт. 2002.-С. 17-29.

155. Манерко Л.А. Терминосистема в традиционной и когнитивно-коммуникативной лингвистике // Научно-техническая терминология.

156. Науч-тех. реферат. Сб. Материалы 10-й междунар. науч. конф. по треминологии. Вып. 1. М., ВНИИКИ. 2004. С. 49-51.

157. Миловидов В.А. Текст vs дискурс: опыт эпистемологического анализа // Интерпретация. Понимание. Перевод: СПб. Изд-во СПбГУЭФ. 2005.-С. 125-132.

158. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М., Воениздат. 1980. - 237 с.

159. Мишланова СЛ. Метафора в медицинском тексте (на материале русского, немецкого, английского языков): Дис. . канд. филол. наук. Пермь, ПГУ. 1998. - 167 с.

160. Мишланова СЛ. Метафора в медицинском дискурсе. Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002. - 160 с.

161. Мишланова СЛ. Пермякова Т.М. Современная концептосфера: направления и перспективы // Стереотипность и творчество в тексте: межвуз. сб. науч. тр. Пермь, Перм. гос. ун-т. 2004. -С. 351-359.

162. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика, т.1. -Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1998i. С. 36-83

163. Моррис Ч.У. Знаки и действия // Семиотика, т.1. БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. -Благовещенск, 19982. С. 116-127.

164. Мотрошилова Н.В. Путь Гегеля к «Науке логики». Формирование принципов системности и историзма. - М., Издательство «Наука». 1984.-352 с.

165. Мурзин JI. Н. Язык, текст, культура // Человек текст -культура: сб. науч. тр. - Екатеринбург, АО «Полиграфист». 1994. - С. 160169.

166. Найда Ю.А. К науке переводить. Принципы соответствий // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 114-137.

167. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М., «Наука», 1979.- 272 с.

168. Налимов В.В. Разбрасываю мысли. В пути и на перепутье. -М., Прогресс-Традиция. 2000. 344 с.

169. Нелюбин JI.JI. Толковый переводческий словарь. 3-е изд. М., Флинта. Наука. 2003. - 320 с.

170. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. С.Петербург, Научный центр проблем диалога. 1997. - 760 с.

171. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. С.Петербург. Издательство РГПУ им. А.И. Герцена. 2003. - 277 с.

172. Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезаурусном описании: Дис. в виде науч. док. М., Инст-т языкознания. 1999.-54 с.

173. Новиков А.И. Доминантность и транспозиция в процессе перевода // Проблемы прикладной лингвистики. Сб. науч. ст. М., 2001. -С. 74-79.

174. Овчинникова И.Г. Ассоциации и высказывание: структура и семантика: Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, Перм. гос. ун-т. 1994.- 124 с.

175. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры.- М., Прогресс. 1990. С. 68-82.

176. Отье-Ревю Ж. Явная и конститутивная неоднородность: к проблеме Другого в дискурсе // Квадратура смысла. М., 1999. - С. 54-82.

177. Павиленис Р.И. Проблема смысла. М., «Мысль». 1983. - 286с.

178. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М., «Наука». 1982. - 287 с.

179. Перевод в современном мире. М., Всеросийский центр переводов. 2001. - 78 с.

180. Перевод и лингвистика текста: Сб. ст. М., 1994. - 217 с.

181. Перевод и подражание в литературах Средних веков и Возрождения. М., ИМЛИ РАН. 2002. - 413 с.

182. Перевод и переводоведение. Материалы конф. Башкир, ун-та. Уфа. Башкир, гос. ун-т. 1997. - 99 с.

183. Перевод как процесс и как результат: язык, культура, психология. Калининград, КГУ. 1989. - 123 с.

184. Пиаже Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое значение // Семиотика. Антология. Изд. 2-е. М., Деловая книга. 200li. -С. 98-110.

185. Пиаже Ж. Схемы действия и усвоение языка // Семиотика. Антология. Изд. 2-е. М., Деловая книга. 2001г. - С.144-148.

186. Пирс Ч.С. Элементы логики. Grammatica speculativa // Семиотика, т.1. Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1998. -С. 149-206.

187. Платон. Сочинение в 3-х томах, т.1. М., Академия наук СССР. Изд-во соц-эконом. лит-ры. Мысль. 1968. 622 с.

188. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985. Прогресс. - 344 с.

189. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. Воронеж, Вор. гос. ун-т. 2002. - 314 с.

190. Поппер К. Логика научного исследования. М., Издательство «Республика». 2004. - 447 с.

191. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М., «Искусство». 1976. -614 с.

192. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., «Высшая школа». 1990.-342 с.

193. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев, СИНТО. 1993. - 192 с.

194. Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. -Саратов, Изд-во Сарат. ун-та. 2000. 184 с.

195. Райе К. Классификация текстов и методы перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978. - С. 202-225.

196. Разумовский О.С. Логика концептуализации и теоретизации в контексте развития теории // Концептуализация и смысл. - Новосибирск, Наука. Сиб. отд-ние. 1990.-С. 164-173.

197. Ревзин И.И., Розенцвейг В.Ю. Основы общего и машинного перевода. М., «Высшая школа». 1963.-243 с.

198. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М., «Международные отношения». 1974. - 216 с.

199. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990i. - С. 416-435.

200. Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990г.-С. 435-356.

201. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990. - С. 44-48.

202. Роговская Е.Е. Эмоциональная доминанта как структурообразуюий компонент текста перевода: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2004. - 19 с.

203. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир: Спб: Питер, 2003.-512 с.

204. Рущаков В.А. Основания перевода и сопоставления языков: Дис. . док. филол. наук. Санкт-Петербург, Изд-во Санкт-Петербур-й гос. ун-та. 1997. - 506 с.

205. Рябцева Н.К. Теория и практика перевода: когнитивный аспект // Перевод и коммуникация. М., Издание РАН. 1997. - С. 42-63.

206. Рябцева Н.К. Научная речь на английском языке. Руководство по научному изложению. Словарь оборотов и сочетаемости общенаучной лексики. Новый словарь-справочник активного типа. М., Флинта, Наука. 2000. - 598 с.

207. Рябцева Н.К. Лингвистическое моделирование естественного интеллекта и представление знаний // Проблемы прикладной лингвистике. 2001. М., 2002. - С. 228-252.

208. Салимовский В. А. Жанры речи в функционально-стилистическом освещении (научный академический текст). Пермь, Изд-во Перм. ун-та. 2002. - 236 с.

209. Седов А.И. История генетики, запечетленная в метафорах ее языка: количественный и структурный анализ. Общие принципы анализа. Метафорические термины // Проблемы социо/психо- лингвистики и многоязычия. Вып. 1. М., Московский лицей. 1997. - С. 35-48.

210. Селиванова Е.А. Когнитивная ономасиология. Киев, Издательство украинского фитосоциологического центра. 2000. - 248 с.

211. Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода: уч. пособие. -Киев, Изд-во при Киев, ун-те, 1989. 296 с.

212. Семкина Н.А. Концепты и их связи в тексте // Текст и Дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования. - Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т. 2002. С. 106-114.

213. Сепир Э. Язык и литература // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. - С. 195-203.

214. Серебренников Б.А. Предисловие // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М., 1988. С. 5-12.

215. Скороходько Э.Ф. Лшгвютичш основи автоматизацп шформацшного пошуку- Киев, Наукова Думка. 1970. 120 с.

216. Славгородская Л.В. О функции адресата в научной прозе // Лингвостилистические особености научного текста. - М., Издательство «Наука». 1981.-С. 93-103.

217. Славгородская Л.В. О логической связности устного научного сообщения // Язык и стиль научного изложения. Лингвометодические исследования. М., Издательство «Наука». 1983. - С. 34-45.

218. С любовью к языку: Сб. науч. тр. посвящается Е.С. Кубряковой. М. Воронеж, Инт-т языкознания РАН, - Воронеж, гос. ун-т. 2002. - 492 с.

219. Солганик Г.Я., Дроняева Т.С. Стилистика современного русского языка и культура речи. 2-е изд. М., «Academia». 2004. - 252 с.

220. Соловьева И.С. Динамика смысла в деятелньости по пониманию текста // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. Тверь, Изд-во ТГУ. 2002. - С. 107-112.

221. Соломоник А. Философия знаковых систем и язык. Издание 2-е. М., Мн.: МЕГ. 2002. - 408 с.

222. Сорокин Ю.А. Интуиция и перевод // Перевод как моделирование и моделирование перевода: Сб. науч. тр. Тверь, Твер. гос. ун-т. 1991.-С. 4-25.

223. Сорокин Ю.А. Художественный перевод и его фиктивная реальность // Композиционная семантика. Материалы третьей международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. 18-20 сент. 2002г. Часть И. - Тамбов, Тамбов, гос. ун-т. 2002. С. 153-156.

224. Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М., ИТДГК «Гнозис». 2003. - 160 с.

225. Сорокин Ю.А. Существует ли художественный перевод? // Языки и транснациональные проблемы. Материалы 1-й международной научной конференции, т.2. Москва-Тамбов, 2004. - С. 225-230.

226. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., «Прогресс». 1977. -696 с.

227. Соссюр Ф. де Заметки по общей лингвистике. М., Издательская группа «Прогресс». 2000. - 280 с.

228. Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 6. Языкознание: РЖ/РАН. ИНИОН. Центр гуманитраных науч-информ. Исследований. Отд. Языкознания. М. 2003-ISNN 02026-2087, 0202-2133. 2003. № 1. - 203 с.

229. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования М., «Языки русской культуры». 1997. - 824 с.

230. Степанов Ю.С. Семиотика концептов // Семиотика. Антология под редакцией Ю.С.Степанова. Изд. 2-е. М., «Деловая книга». 2001. - С. 603-612.

231. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. -С. 58-65.

232. Татаринов В.А. История отечественного терминоведения. т.2. Направления и методы терминологических исследований. Книга 2. М., «Московский лицей». 1999. - 311 с.

233. Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования: сб. ст. Рязань, Рязанский гос. пед. ун-т имени С.А. Есенина. 2002. - 236 с.

234. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Метафора в языке и тексте. М., Наука. 1988. С. 26-52.

235. Терминоведение Вып. 1-3. М., Московский лицей. 1996. -186 с.

236. Тетради переводчика. М., Издательство Института международных отношений. 1963. - 112 с.

237. Трошина Н.Н. О статусе типологических исследований в лингвистической теории текста // Проблемы типологии текста: Сб. научно-аналитических обзоров. М., 1984. - С. 4-32.

238. Уфимцева А. А. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М., Едиториал УРСС, 2002. - 240 с.

239. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М., Высшая школа. 1983. - 303 с.

240. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., Прогресс. 1986. - 544 с.

241. Ферс Дж. Р. Лингвистический анализ и перевод // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике: сб. ст. М., Международные отношения. 1978.-С. 25-36.

242. Фесенко Т.А. Этноментальный мир человека: опыт концептуального моделирования: Дис. . док. филол. наук. -М., Институт языкознания Рос. академ. наук. 1999. 350 с.

243. Фесенко Т.А. Концептуальные основы перевода: Учеб. пособие. Тамбов, Изд-во Тамб. ун-та. 2001. - 124 с.

244. Фесенко Т.А. Перевод в зеркале когнитивной науки // С любовью к языку. Сб. науч. тр. посвящается Е.С. Кубряковой. М.Воронеж, 2002. - С. 65-71.

245. Флоренский П.А. Термин // ВЯ. № 1- М., Издательство «Наука». 1989.-С. 121-133.

246. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность. М., Институт языкознания. АН СССР. 1989. - С. 52-57.

247. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца 20 века: сб. ст. М., Всероссийский гос. гуманитраный ун-т. 1995. - С. 74-117.

248. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., Прогресс. 1977.-488 с.

249. Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Секериной. -М., Изд-во Моск-го ун-та. 1997. 455 с.

250. Хайруллин В.И. Перевод научного текста (лингвокультурологический аспект), метод, пособие. М., 1992. - 127 с.

251. Хайруллин В.И. Лингвокультурологические и когнитивные аспекты перевода: Дис. . док. филол. наук. М., 1995. - 355 с.

252. Чейф У. Л. Память и вербализация прошлого опыта // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики. М., Эдиториал УРСС. 2001.-342 с.

253. Ченки А. Введение в теорию когнитивной грамматики Р. Лангакера // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., Изд-во МГУ. 1997. - С. 358-359.

254. Чернявская В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория в научной коммуникации (на материале немецкого языка): Дис. . док. филол. наук. Санкт-Петербург, 2000. - 352 с.

256. Чудинов А.П. Метафорическое моделирование действительности в политическом нарративе // С любовью к языку: Сб. науч. тр. М.- Воронеж, Инт-т языкознания РАН, - Воронеж, гос. ун-т.2002.-С. 298-310.

257. Шадрин В.И. "Translation studies" vs. «Переводоведение» // Интерпретация. Понимание. Перевод. СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2005. С. 43-48.

258. Шапочкин Д.В. Когнитивные аспекты политического дискурса (на материале британской, американской и немецкой публичных речей): Автореф. дис. . канд. филол наук. Тюмень, 2005. - 21 с.

259. Швейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. -М., Наука. 1988.-214 с.

260. Шевцова А.А. Метафоризация как средство смыслообразования в тексте литературной сказки: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2004. - 19 с.

261. Шинкаренкова М.Б. Метафорическое моделирование художественного мира в дискурсе русской рок-поэзии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. - 24 с.

262. Ширинкина М.А. Вторичный деловой текст и его жанровые разновидности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2001. - 19 с.

263. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на темы Гумбольдта) Изд-е 2-е, М., Едиториал УРСС. 2003. - 216 с.

264. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., Шк. Культ. Полит. 1995.-759 с.

265. Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. М., Шк. Культ. Политики. 1997. - 656 с.

266. Щедровицкий Г.П. Мышление-Понмиание-Рефлексия. М., Наследие ММК. 2005. - 800 с.

267. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. -М., ТОО ТК Петрополис. 1998. 432 с.

268. Язык, дискурс и личность: межвуз. сб. науч. тр. Тверь, ТГУ. 199.-134 с.

269. Язык и наука конца XX в. М., Рос. гос. гуманит. ун-т. 1995. -432 с.

270. Якобсон Р. Речевая коммуникация // Избранные работы. М., Прогресс. 1985i.-С. 306-319.

271. Якобсон Р. Язык в отношении к другим системам коммуникации //Избранные работы. -М., Прогресс. 1985г. С. 319-331.

272. Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Избранные работы. М., Прогресс. 1985з. - С. 361-369.

273. Alexeiva L., Vdovenko D. La conflictualite du texte scientifique et les problemes de traduction // Synergies Russie. Le pouvoir des mots. Revue de didactologie des langues-cultures. Numero 2. annee 2002. Gerflint. p. 117-125.

274. Carnap R. Empiricism, Semantics, and Ontology // The linguistic turn. University of Chicago Press. 1992. p. 84-112.

275. Fauconnier G. Qualification, roles and domains // Meaning and mental representaions. Indiana University Press. 1988. p. 61-79.

276. Figge U.L. Kognitiv orientierte Lexicographie // Semantik, Lexicographie und Computeranwendungen. Tubingen, 1996. p. 32-46.

277. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. In achter Auflage Revidierty v. Dr. Theodor Valentner. Neunte Auflage Lepzig, Verlag der Durr"schen Buchhandlung. 1906. 769 p.

278. Khurshid A. Scientific texts and the evolution of knowledge the need for a critical framework? // Porta Scientiae I. Lingua specialis. Vaasa. The University of Vaasa. 2002. p. 123-134.

279. Lakoff G., Johnson G. Metaphors we live by. Chicago-London. 1980. 120 p.

280. Lyons J. Natural language and universal grammar. Essays in Linguistic Theory. Volume 1. Cambridge University Press. 1991. 290 p.

282. Newmark P. No global Communication without translation // Translation today. Clevedon. Buffalo. Toronto. Sydney. 2003. p. 55-67.

283. Nida A. Toward a science of Translating. CH. 2. Liden. 1964. 1861. P

284. Picht H. The Concept in Terminology: a unit of thought, knowledge or cognition? // Научно-техническая терминология. Научно-технический реферативный сборник. Вып.2., М., 2002. 71 с.

285. Porta Scientiae I. Lingua specialis. Veera Puro-Aho. Vaasa., 2002. 118 p.

286. Smith V. The literal meaning of Lexical items. Some theoretical considerations on the semantics of complex and Transferred Nominals with special reference to Danish and Russian. Copenhagen. Working pages in LSP. 7-1999Y2000. 105 p.

287. Shank R., Kass A. Knowledge representation in people and machines // Meaning and mental representaions. Indiana University Press. 1988. p. 181-199.

288. Surowaniec J. Theoretical foundations of Logopaedic Terminology. 1997. http://www.wsp.krakow.pl/-szydelko/slownik/index.htm.

289. Talmy L. The relation of Grammar to Cognition // Topics in Cognitive Linguistics. Osten: Ed. by B.Rudzka-Osten, 1988. p. 162-205.

290. Turner M., Fauconnier G. Blending and grammar, 4th Int. Cognitive linguistics Conf. 1995. http//www.wam.umd.edu/-mturn/.

291. Turner M., Fauconnier G. Principles of Conceptual Integration, 2nd Conference on Conceptual Structure, Discourse, and Language, 1996. http: //www.wam.umd.edu/-mturn/.

292. Turner M., Fauconnier G. Conceptual intergartion Networks. Cognitive Science Society, Inc. Expanded wweb version 2001, 61 p. http://blending.stanford.edu.

293. Weissenhofer P. Conceptology in Terminology Theory, Semantics and Word-Formation. Vienna: TermNet, 1995. 270 p.1. СЛОВАРИ

294. Краткий словарь когнитивных терминов. Под ред. Кубряковой Е.С., Демьянкова В.З., Панкраца Ю.Г., Лузиной Л.Г. М., Издательство МГУ. 1996.-245 с.

295. Ожегов С.И. Словарь русского языка. 17-е изд. М., Русский язык. 1985.-797 с.

296. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. Под. ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта. Наука. 2003. 696 с.

297. Словарь иностранных слов. М., Русский язык. 1989. - 624 с.

298. Советский энциклопедический словарь. 2- изд. М., Советская Энциклопедия. 1984. - 1600 с.

299. Философский словарь. 5-е изд. М., Политиздат. 1986. - 590 с.

300. Философский энциклопедический словарь. - М., ИНФРА-М. 1997.-576 с.

301. Collins Cobuild English Language Dictionary. Harper Collins Publishers. 1993. 1703 p.

302. New Webster"s Dictionary of the English Language. College Edition. Sur jeet Publications. Fourth Reprint. USA. 1988. 1824 p.

303. Oxford Concise Dictionary of Linguistics. Oxford. New York. Oxford University Press. 1997. 410 p.

304. ИСТОЧНИКИ ЯЗЫКОВОГО МАТЕРИАЛА

305. Black M. Metaphor // Models and metaphors studies in language and philosophy, Itaca; London; Cornell University Press. 1962, p. 25-47.

306. Crystal D. English as a global language. Cambridge University Press. 1997. p. 202.

307. Chomsky N. Language and problems of knowledge. Massachusetts; London; England: The MIT Press Cambridge, 1997. p. 199.

308. Davidson D. What metaphors mean // Reference, truth and reality: Essay on the Philosophy of Language. London, 1980. p. 238-254.

309. Nalimov V.V. Science and the Biosphere. An attempt at a Comparative study of the two systems // Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 145-158.

310. Nalimov V.V. On some parallels between the Bohr Complementarity Principle and the Metaphoric Structure of Ordinary language // Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 139-143.

311. Nalimov V.V. The penetration of the humanities into other fields of knowledge//Faces of Science. Philadelphia, Pa: ISI Press. 1981. p. 199-209.

312. Searle John R. Metaphor // Metaphor and thought. Cambridge, 1980. p. 92-124.

313. Блэк M. Метафора // Теория метафоры. M., Прогресс. 1990. - С. 153-172.

314. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990.-С. 173-193.

315. Кристал Д. Английский язык как глобальный. М., Весь мир. 2001.-238 с.

316. Налимов В.В. Наука и биосфера: опыт сравнения двух систем // Природа. 1970. № 11. С. 55-63.

317. Налимов В.В. О некоторой параллели между принципом дополнительности Бора и метафорической структурой обыденного языка // Принцип дополнительности и материалистическая диалектика. М., 1976. -С. 121-123.

318. Налимов В.В. Печаль по утраченной целостности // Знание-сила. 1979. №5.-С. 21-23.

319. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М., Прогресс. 1990.-С. 173-193.

320. Хомский Н. Язык и проблемы знания. - Благовещенск, БГК им. А.И. Бодуэна де Куртене. 1999. 252 с.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Структурирование текста

За единицу анализа иногда принимается текст в це­лом (например, как образец языкового своеобразия дан­ного человека), но чаще всего единицей становится от­дельный отрывок, эпизод как элементарная частица текста , содержащая внутренне законченный сюжет (пас­саж, секвенция) 15 .

15 Секвенции (англ.) - жизненные эпизоды, следующие в опреде­ленном порядке, чаще всего - в хронологической последовательности друг за другом.
Следующая задача состоит в структурировании, организации текста, т. е. в описании объектов и фактов, полученных в "поле", по законам логики и в соответ­ствии с целями исследования. В зависимости от этих це­лей они могут быть выстроены по темам, по времени, сторонам жизни, эмоциональным переживаниям. Есте­ственно, и на этом этапе невозможно полностью отка­заться от эмоционального восприятия объекта и соб­ственной интуиции. Однако с каждым этапом анализа эмоционального восприятия и позиции соучастия стано­вится, меньше и исследователь все шире использует как инструмент рациональное описание и логику система­тизации. Это создает основу для дальнейшей интерпре­тации, объяснений и понимания. Итак, на этом этапе необходимо перевести текст из его первоначального вида в единицы анализа (секвенции), структурирован­ные по темам, и посмотреть, насколько и как они свя­заны друг с другом.

В целом аналитически описать - значит перечис­лить все интересующие нас характеристики объекта ана­лиза (человека, события, группы). В качественном иссле­довании такое описание носит название насыщенного, плотного описания 16 , в котором, кроме фиксации самого события или отношения, должны быть выделены:

(а) его контекст, а также

(б) субъективная значимость этого события для участ­ников этого действия и

(в) каким образом происходил процесс.

16 Так называемое "thick description" - термин, предложенный Клиффордом Гирцем. .
Важно, чтобы описание было как можно более конк­ретизированным и всесторонним. Этот этап предполагает минимум исследовательских оценок. Он представляет со­бой вариант краткого описания ситуации в терминах ее участников.
Пример "плотного" описания

Рассмотрим пример первичного описания неструктури­рованного текста интервью:

Транскрипт интервью с П.: 1. Я родился на Арбате в 32 году и считаю себя ар­батским. Именно не моск­вичом, а арбатским. 2. Это особый район Моск­вы, типично московские старые переулки. Здесь ка­кая-то своя гордость, свой патриотизм, особые отноше­ния между людьми. Это своя особая страна, где со­хранилась атмосфера доре­волюционной Москвы. 3. Ведь и раньше, насколь­ко я знаю, это был не про­мышленный рабочий рай­он, а район дворянства и интеллигенции. Во всяком случае, здесь жиля люди умственного труда. 4. Да и в мое время здесь почти не жили семьи рабо­чих. Я считаю, меня воспи­тал Арбат.

Описание: * Факт - место рождения Москва, Арбат, 1932 год. * Культурный контекст: арбатский, те, кто родился и вырос на Арбате в 40-50-е гг. * Район дворянства и инте, лигенции с дореволюцио: ных времен. * Люди умственного труда. * Субъективное значение -соотнесение себя с малой родиной: патриотизм, гордость. Ведение исторической родословной с дореволюционных времен. * Каким образом: факт рождения оказал влияни имел значение для вес последующей жизни, воспитал.

В данном случае перед нами законченный отры­вок, повествующий о времени и месте рождения рес­пондента (факт) и его субъективном отношении к этому факту (значимость). В других случаях (напри­мер, при фиксации действия, события) описание мо­жет основываться на иной логике: условия - взаимодействие - стратегии и тактики участников - субъективные последствия для участников. Все зави­сит от целей исследования .

Описание социального контекста - существен­ная часть первичного анализа. Оно погружает исследо­вателя в определенное место и время действия "драмы", в рамках которой и стала возможной данная ситуация или событие, будь то группа, организация, социальный институт, культура общества того времени. Описание предполагает ограничение рамок генерализации именно данным контекстом. В нашем случае сразу становится понятным, что анализ эпизода из транскрипта можно вести лишь относительно данной общности: тех, кто были детьми, росшими на Арбате в 40-50-е гг. (сверстни­ки респондента). Географическое и социальное про­странство анализа также должно быть ограничено опре­деленным районом Москвы: "старым Арбатом и его переулками". Соответственно, образцы поведения, ценно­сти также применимы только к данному пространству и

Этот район городской среды может стать объектом для сравнения с сельской местностью или с другими районами Москвы, но строго в рамках того же временно­го периода. Такое ограничение контекста дает символи­ческий ключ к пониманию субъективного отношения П. к факту своего рождения.

П. ассоциирует себя со средой Арбата как цент­ром либеральной культуры 60-х. Это могло быть не столь явно проговорено в его интервью, могло остать­ся скрытым от аналитика, если не обратить внима­ния на фразу: "Я считаю себя именно не москвичом, а арбатским". Но в данном случае П. поясняет и рас­крывает свое понимание "арбатского" достаточно ясно. Автор перечисляет наиболее значимые для него характеристики этой культуры: интеллигентская ("как культуры людей умственного труда"), преем­ственная по отношению к культуре дореволюционно­го времени ("сохранилась атмосфера старой дорево­люционной Москвы"), а также свое отношение к этой культуре ("здесь какая-то своя гордость, свой патрио­тизм, особые отношения между людьми").

Пока мы только определяем, как сам человек видит ситуацию и объясняет мотивы причисления себя к "ар­батским". Однако будучи исследователями, мы можем уже здесь сконструировать и наши собственные предпо­ложения для дальнейшего развития темы, но при этом должны быть уверены , что это совпадает с ходом мысли П. - автора текста. Мы можем вспомнить, что арбатские переулки как символ либеральной культуры были воспеты Б. Окуджавой, а "дети Арбата" описаны А."Ры-баковым в его романе. Об этом ли ведет речь П.? Сей­час, на этой стадии анализа, такое заключение может быть только предположительным.

Приведенный дассаж сам по себе мало что дает для описания процесса: условий, обстоятельств, побудивших П. ассоциировать себя с культурой Арбата. Но из сово­купности отдельных фраз вытекает определенная логи­ка процесса: "я родился на Арбате" - "я считаю себя арбатским" - "Арбат воспитал меня".

Продолжая систематизацию интервью из биографи­ческого повествования П. в том же направлении, нужно отобрать и аналогично описать все эпизоды, связанные с Арбатом: школьные годы; соседские отношения между детьми; социальный состав арбатских жителей (с его слов); влияние политических репрессий на судьбы его сверстников и их родителей; эпизоды их дальнейших жизненных перипетий.

Только тогда первичное предположение об "арбатс­кой идентичности" П., как соотнесения себя с либераль­ной культурой 60-х, может подтвердиться. В других эпизодах этого интервью мы находим такие подтверж­дения:

"...Мы были дети Арбата. Если Вы читали Рыбакова, то знаете, что это значит. Б нашем классе многие дети вкуси­ли горечь репрессий. Один мой одноклассник, например, родился в тюрьме, поскольку оба его родителя были поса­жены, и его воспитывала потом тетя..."

Такие текстовые подтверждения можно обнаружить не всегда, поэтому и применяется практика прочтения текстов несколькими исследователями: триангуляция позволяет избежать искажения смысловых значений повествования.

Итак, первичная гипотеза должна быть проверена в процессе аналитического описания всего текста, чтобы определить, насколько она подтверждается другими, фрагментами. Возможно, в ходе такого "примеривания" к разным эпизодам она будет уточнена или пе­реформулирована. Например, в данном случае не ис­ключено, что соотнесение П. с Арбатом имеет значе­ние идентификации с детьми репрессированных ин­теллигентов. Тогда нужно вернуться и уточнить пер­вичную гипотезу, соединив информацию из первого отрывка с последующими.

В результате мы получим описание идентичности П. в качестве представителя арбатской субкультуры. Плотное, насыщенное описание уже само по себе инте­ресно как повествование, содержащее важные личност­ное смыслы, восприятие образа жизни определенной общности - "детей Арбата" времен 50-60-х гг.

Приведя свидетельства других людей, принадле­жащих к той же субкультуре, можно многосторонне описать ее существенные особенности как одной из форм городской культуры 60-х гг., оказавшей серь­езное влияние на жизнь общества в целом. А это, в свою очередь, есть уже научное исследование этногра­фической культуры, которая оказала влияние на об­раз мыслей целого поквления "шестидесятников". Собственные рассказы непосредственных участников событий бывают настолько красноречивы, что добав­лять к ним что-нибудь от лица исследователя нет не­обходимости. Они подчас дают больше, чем простран­ные теоретические построения.

Некоторые социологи (особенно этнографического направления) останавливаются на описательном анали­зе, предлагая последующим исследователям проанали­зировать субъективную точку зрения участников (акто­ров) и выдвигать собственные гипотезы, строить свои концепции. Описанием ограничиваются также в случае, когда источник информации является уникальным, рас­крывает какой-то до сих пор неизвестный феномен, под­лежащий осмыслению.

Примерами описательного анализа могут служить био­графии семей в первом разделе книги "Судьбы людей. Рос­сия. XX век" , где биографии только упорядочены в хро­нологической последовательности событий, а также книга "Го­лоса крестьян: Сельская Россия XX века в крестьянских ме­муарах", авторы которой замечают: "Не имеющие специаль­ной социологической подготовки, малообразованные или даже неграмотные респонденты получают с помощью исследователя возможность говорить о себе и рассказывают о своих наблюде­ниях и жизненном опыте в чрезвычайно откровенной, есте­ственной и свободной манере". .

"Плотно" описывая полученные данные, мы тем са­мым отбрасываем ненужные детали и сосредоточиваем­ся на центральных характеристиках событий. Данные приобретают единство и внутреннюю стройность. Обоб­щая события, концентрируя анализ на ключевых эпизо­дах, определяя роли, характеры, хронологическую после­довательность действий, мы в результате структури­руем новое выразительное и социологически значимое повествование.

Качественно-насыщенное описание служит ценной базой для дальнейшей интерпретации. Даже простая хронологическая систематизация материала может иногда привести к построению первичных гипотез. 17

17 Так, хронологически выстроив профессиональный путь Ива­на Д. и зафиксировав факт его частых миграций в 30-40-е гг., мы выдвинули гипотезу о стратегии "убегания от власти" выходцев из об­разованных слоев дореволюционной России (см. с. 441-442).
Основные требования к качественному описанию:

Субъективные значения и смыслы повествования описываются и анализируются в определенном про­странственно-временном контексте.

Прежде чем фиксировать эти смыслы и значе­ния, полезно обсудить транскрипт с другими участника­ми исследования.

Не следует пренебрегать возможностью несколько раз вернуться к респонденту и уточнить , какой смысл имело для него то или иное явление, событие, поступок.

Субъективные намерения респондента сами по себе не могут служить достаточной основой для интер­претаций и гипотез.

Текстовой материал всегда содержит в себе дан­ные о процессах изменений в жизни человека и услови­ях его жизнедеятельности.

Изменение может быть проанализировано через определенные фазы, ключевые события и их послед­ствия или же комплекс скрытых взаимодействующих факторов, которые влияли на происходившие события.
4. Анализ данных на основе "плотного" описания - концептуализация

Дальнейший анализ имеет целью сопоставление и обобщение описанных данных с тем, чтобы "выстроить" их в определенную концепцию, "мини-теорию" описыва­емых событий.

Первичная классификация данных Классификация, или номинация, данных - это объединение содержания текстовой информации в не­которую обобщенную категорию - в один класс. Оно необходимо для сопоставления разных сведений (сви­детельств), полученных от одного респондента в рам­ках одного "случая" или для сравнения этого "слу­чая" с подобными. Так, высказывания о родителях, родственниках могут быть объединены в класс "отно­шение к семье".

Некоторые данные могут быть классифицированы ("номинированы") сразу. Скажем, в нашем отрывке из биографии "арбатского жителя" П. мы фиксируем его пол и место рождения. Другие сведения требуют осмыс­ления под углом зрения научных понятий. Например, приведенный отрывок может быть обобщенно класси­фицирован в понятии "идентичность"; или более конк­ретно в понятиях "идентификация с малой родиной"; "идентификация с либеральной интеллигенцией". Такая первичная номинация зависит от целей исследова­ния и требует дальнейшего уточнения (сужения или, на­оборот, расширения) после сравнения с другими эпизода­ми одной биографии или интервью с другими людьми. Понятие "идентичность" уместно, если мы собираемся интерпретировать проблему в теориях личностной "мы-идентификации". Однако, этот же фрагмент можно клас­сифицировать в понятиях "первичная культурная сре­да", а точнее - "культурная среда Арбата", если анали­зируется проблема изменений в культурных ориентаци-ях на протяжении всего жизненного пути человека.

Здесь уместно еще раз напомнить, что направление анали­за зависит не только от содержания текста, но, конечно, и от исследовательского интереса социолога, его проблематизирую-щей события установки. Фактически в отрывке интервью с П. имеют место и проблемы социальной идентификации, и проб­лема жизненного освоения культурной среды по мере взросле­ния и социально-исторических изменений самой этой среды. Социолог скорее изберет концептуализацию в понятиях куль­турной среды, тогда как социальный психолог, вероятно, пред­почтет классифицировать соответствующие фрагменты пове­ствования в терминах личностной идентификации.

Логика анализа может привести к необходимости ввести дополнительные номинации, не предусмотренные ранее или не имеющие оснований в данном отрывке. Обобщение номинаций - есть метод, посредством ко­торого частные данные соединяются в определенную совокупность аналогичных явлений, которые можно вы­разить в системе социологических понятий.

Теоретическое осмысление данных - весьма тон­кая и трудоемкая аналитическая работа. В процессе классификации приходится по нескольку раз вновь и вновь обращаться к первичному тексту, чтобы точнее сформулировать социологическое понятие, наиболее под­ходящее ко всем фрагментам, пассажам и ко всем ана­лизируемым текстам. Такая аналитически-интуитивная деятельность исследователя требует воображения, пони­мания текста и стоящей за ним социальной реальности, но прежде всего достаточной социологической культуры. 18

18 Известный логик Марио Бунге писал, что интуиция - это "хлам на чердаке нашей памяти", из которого при необходимости мы извлекаем нужные предметы .
Происходит взаимодействие между про­блемно-теоретическим "полем" исследователя и фраг­ментом социальной реальности, представленным тек­стом, в процессе которого "примеряются" разные катего­рии и происходит окончательный выбор парадигмы, наиболее подходящей для данного исследования . Решение не должно быть механически-нейтральным; оно исходит иа определенных исследовательских це­лей - чего я достигну в результате использования тех или иных классификационных понятий?

Рассмотрим пример классификации высказываний о роли и авторитете отца в семье из исследования Е. Мещеркиной [ 172. С. 312 ]; "...Конфликты с отчимом? Нет, были, конеч­но, иногда. Но вот, кстати, он никогда не любил меня учить чему-нибудь или там мораль читать. В основном мать, конеч­но. Она заставляла его даже ремешком меня стегать, но это редко было. Я на них не злюсь, А он считал, что я должен сам все понять , за это я ему благодарен... Он мне не насаждал свое мнение, но когда я уже подрос, уже окреп... К тому же я тогда года два, так 9-10 класс, занимался каратэ, чего-то умел. По­мню даже пару раз было - я его побил. И с тех пор он вооб­ще уже ко мне не приставал. Ну, так, поорет..."

Классификация:

* отношения с отцом (применение силы в воспита­нии, "жесткая" практика)

* роли отчима и матери в воспитании (периферий­ная роль отчима, активная - матери)

* изменение в семейных отношениях по мере взрос­ления сына (занятия спортом, реализующие агрессив­ность, доминантность)

* ответная реакция сына по отношению к отчиму (ответное применение силы в споре с ним)

Позднее по выдвинутым здесь классификациям возможно сравнение системы отношений отца и сына с другими случаями, где представлена аналогичная ин­формация. Не исключено, что какие-то из категорий будут уточнены, другие укрупнены, возникнут допол­нительные категории, но именно первичные класси­фикации этого интервью становятся основой для сравнительного анализа отношений "отец-сын" в других текстах.

Классификации не должны пересекаться, они на­поминают неупорядоченную номинальную шкалу в количественном подходе: описываемые фрагменты либо "включены", либо "исключены" в данной номина­ции. Впоследствии казуальные связи (связи зависимо­стей) между классифицированными фрагментами мо­гут быть выявлены только при соблюдении данного требования.

Правила классификации:

Классификация является первым шагом кон­цептуального анализа.

Она предусматривает разрыв непрерывного текста и его новое построение теперь уже на основе обобщенных понятий.

Классификация осуществляется на основе со­вмещения здравого смысла с аналитической интуици­ей исследователя.

Главная цель классификации - сравнение фраг­ментарных данных, их обобщение.

Многократный пересмотр выбранных катего­рий способствует более адекватной номинации.

Итоговая концептуализация должна соответ­ствовать проблемным целям исследования.

Именно классификация лежит в основе выявле­ния зависимостей. Теперь, когда обыденные понятия классифицированы, мы можем выявить закономерно­сти, вариации и отклонения в данных, обнаружить об­щие смыслы и образцы доведения в рамках одной и той же общности.
Кластеризация и метод аналитической индукции

Такой путь мы проделали в исследовании о передаче со­циально-культурных ценностей от поколения к поколению. Мы заметили, что большинство взрослых, имевших бабушек 1900-1910 гг. рождения, упоминали, что именно бабушки (а не матери) оказали на них наибольшее влияние в детстве. В первых же интервью была замечена очевидная связь между наличием бабушки и культурным уровнем внуков (раннее знакомство с грамотой и литературой, дополнительные вне­школьные занятия, получение внуками высшего образования), возникло основание для первичной гипотезы о культурном влиянии бабушек на воспитание внуков в русских семьях и классификация "культурные функции бабушек".

Оказалось, однако, что рано обобщать наши случаи в каче­стве русского "феномена бабушек". Там, где есть закономернос­ти, должны быть и вариации, и отклонения. Обнаружились се­мьи, имевшие бабушек, но их влияние на внуков не было на­прямую связано с уровнем образования и культурой взрослых внуков. Бабушки респондентов упоминались в качестве влия­ющего фактора, но с уровнем образования внуков это сочета­лось не всегда. Такие исключения заставили внимательно при­смотреться к "отклоняющимся" семьям.

В качественном исследовании всегда есть возмож­ность вернуться и более подробно рассмотреть "ключе­вые" моменты, фигуры или события, характеризующие отклонения, которые тоже подлежат концептуализации. В приведенном примере мы ищем отклонения от ряда случаев, первоначально обобщенных как "феномен рус­ских бабушек". В принципе поиск отклонений, несоот­ветствий первоначальному обобщению и есть ключевой способ обоснованной кластеризации.

Мы избрали такую семью и вернулись к первичному тек­сту интервью для более подробного рассмотрения эпизодов влияния бабушки на внука. В чем непосредственно оно состо­яло? Или, другими словами: каковы были обязанности бабушки в этой семье? Оказалось, что в "отклоняющейся" семье они в основном сводились к уходу за внуком, к функциям "няни". Наше предположение уточняется: не все бабушки выполняли функции культурного воспитания внуков, некоторые играли роль заботливой няни. Но почему в предыдущих интервью воспитательная функция бабушек регулярно повторялась, а эта семья оказалась исключением?

Вернувшись к исходным данным, мы убедились, что здесь бабушка не имела высокого образования и большую часть сво­ей жизни прожила в деревне. Теперь возникла уточняющая гипотеза, которая заставила искать связь между несколькими категориями: влияние бабушек, культурный уровень внуков, функции бабушек в семье, а также среда, в которой воспиты­валась сама бабушка, и ее образование. Сравнив функции ба­бушек из образованных и необразованных семей , мы пришли к окончательной формулировке концепции: бабушки из образо­ванных семей по их социальной роли в семьях своих детей отличаются от бабушек из семей необразованных: первые ста­новятся воспитателями и передают внукам культурный капи­тал, полученный в детстве, тогда как бабушки из необразован­ных семей не являются "трансляторами" культурного капита­ла, а выполняют функции няни.

Заметим, что интерпретация данных проводилась в нашем примере в социологических категориях: "социальная роль в семье", "культурный капитал", "трансляция культурного ка­питала".

Таким образом, мы прошли путь аналитической индукции:

Первоначально упоминавшиеся в нескольких био­графических текстах разнохарактерные занятия бабу­шек с внуками были классифицированы как "культур­ные функции бабушек в семье";

Затем эта классификация по функциям была со­единена с, казалось бы, несвязанными с ней классифика­циями: "уровень образования бабушки" и "социальная среда бабушки";

В результате мы получили два окончательных кластера: "функции бабушек из образованных семей" и "функции бабушек из необразованных семей". Пер­вый образ - "бабушка-воспитатель", а второй - "ба­бушка-няня";

Первый образ, как мы выяснили, характеризуется передачей культурного капитала бабушкиной семьи, тогда как второй - лишь функцией ухода за внуком.

Мы выделили, по выражению Флориана Знанецкого, логические классы, которые в данном случае представ­ляют всю совокупность бабушек, хотя репрезентативно бабушек мы не изучали, предположив обобщение: они ведут себя аналогичным образом. Таким или примерно таким же образом достигается заключительный этап исследования - восхождение к некоторой "мини-тео­рии". Используется логика аналитической индукции. Это метод, который предполагает интенсивное изуче­ние отдельных случаев в качестве доказательства, что некоторая закономерность имеет общий характер и распространяется на всю совокупность.

В нашем случае правомерность таких обобщений была подтверждена также количественными данными лонгитюдного исследования молодых взрослых на большой выборке, где при помощи факторного анализа обнаружилась связь между высо­ким образованием бабушки и уровнем образования внука, тогда как для "необразованных" бабушек такой зависимости найдено не было.

Однако в количественном исследовании мы смогли за­фиксировать только связь между двумя переменными, здесь же удалось построить обобщенные "образы", модели соци­альных ролей бабушек в разных семьях.
Методология теоретической концептуализации случая

Американские социологи А. Страусе и В. Глэйзер предложили иную концепцию качественного ана­лиза, которую назвали разработкой grounded theory, то есть интеракционное построение мини-теорий в процес­се сбора и анализа эмпирических данных. Такая мини-теория как бы конструируется, выстраивается на фунда­менте фактов из жизни, случая. 19

19 В нашей литературе не устоялось какое-либо русское обозначе­ние grounded theory. Мы полагаем, что здесь возможен термин восхождение к теории" на основе жизненных ситуаций, который хорошо пере­дает смысл методологии авторов.
Цель исследования - построение теории данного феномена, наблюдаемого в жизненной практике. Такти­ка состоит в следующем: исследователь собирает много­аспектные сведения о событиях, действиях и отношени­ях людей; группирует и связывает разнородные данные в обобщающие понятия и, поэтапно поднимаясь ко все более абстрактным категориям и концепциям, констру­ирует абстрактный теоретический "случай", что позво­ляет представить его в виде самостоятельной теории; или гипотез, или же теоретических предположений от­носительно природы данного феномена.

Авторы вели детальное наблюдение за больными и меди­цинским персоналом в клинике. Кроме практических взаи­моотношений медицинского персонала и больных, их интере­сует и более абстрактная проблема: хроническая боль и спосо­бы ее облегчения, снижения причиняемых ею страданий. В ре­зультате возникли две категории как стратегии борьбы с бо­лью: "лечение техническими средствами" (лекарства, опера­ции) и "лечение через адаптацию к боли" (контролирование болевых ощущений самим пациентом и психо-физиологичес-ким воздействием со стороны персонала). Анализируются по­следствия влияния этих двух составляющих на моральное со­стояние пациента, на его представление о боли на примере: двух медицинских центров, приоритетно применяющих пер­вую или вторую стратегии.

Основное назначение исследовательских идей, возни­кающих в процессе наблюдений, интервью, как раз и со­стоит в концептуализации обыденного опыта, считают Глэйзер и Страусе. В качественных методах акцент ставится на создании мини-теории, а не на верифика­ции, проверке более общих теорий. Здесь теории и идеи проверяются только в одном аспекте - насколько они адекватны по отношению к конкретным данным.

Восхождение от фактов к теории достигается благо­даря тому, что:

Непосредственные данные наблюдения содержат информацию о структурах , отклонениях, нормах, процес­сах, образцах поведения и их результатах;

Эти сведения наиболее адекватны как информа­ция обо всех сторонах жизнедеятельности объекта в единстве его сложностей, противоречий, то есть в реаль­ной ситуации бытия;

Проблема состоит в том, чтобы правильно систе­матизировать собранные данные, обозначить и закодиро­вать, а затем - проанализировать так, чтобы в резуль­тате полученная информация приобрела теоретический смысл.

Рассмотрим, как возможно теоретическое построе­ние из анализа отдельного случая на примере иссле­дования* судеб людей в советской России 30-40-х гг. . Мы начинаем с "плотного описа­ния" профессиональной карьеры одного респондента и концептуализируем транскрипт в понятиях соци­альной мобильности. Далее мы сравниваем страте­гию профессиональной мобильности этого респон­дента с профессиональной биографией другого че­ловека и находим, что за внешней похожестью здесь обнаруживаются принципиально разные жиз­ненные стратегии. Это обстоятельство требует тео­ретической интерпретации, т. е.нуждается в более глубоком объяснении.

Итак, будем аналитически продвигаться от доста­точно элементарных классификаций событий к неко­торым концептуальным обобщениям, кластеризуем эти обобщения в более "емкие" категории, постоянно возвращаясь к транскриптам в поисках аргументов для выдвижения теоретической идеи.

Иван Д.: 1904 г. рождения, из дворянской среды. В граж­данскую войну перешел на сторону "красных" и по окончании войны стал "спецом" 20 .

20 В послереволюционные годы большевики, остро нуждавшиеся в квалифицированных кадрах, привлекали "буржуазных специалистов" я в армию, и в промышленность, и на стройки. Их называли "спецами".
На уровне описательного анализа дос­таточно было хронологически выстроить жизненный и про­фессиональный путь Ивана Д. в 30-40-е гг., чтобы обнару­жить в его биографии факты миграций с места на место:

1932 - Мариуполь, экономист комбината "Никель"

1933 - Никополь, начальник планового отдела комбината 1935 - Комсомольск-на-Амуре, начальник планового от­дела стройки

1938 - Азовсталь, начальник планового отдела комплекса

1939 - Магнитогорск, начальник планового отдела про­мышленного комплекса

1942 - Липецк, главный инженер реконструкции завода

1949 -- Москва, ведущий инженер на строительстве вы­сотных зданий

1950 - Москва, Министерство строительства, начальник отдела

Первый абзац можно классифицировать как "соци­альное происхождение", последующая информация ук­ладывается в категорию "социальная мобильность" и характеризуется как "высокая индивидуальная мобиль­ность". Какова связь этих двух категорий?

На первый взгляд, исходя из этих фактов можно предположить, что то были годы постоянного восхожде­ния по лестнице трудовой карьеры, причем на ударных социалистических стройках. Но какой субъективный смысл вкладывал сам респондент в такие "жизненные переходы"?

В транскрипте интервью с дочерью Ивана Д., мы находим основание для первичной гипотезы:

"...У папы было много знакомых, еще по дореволюцион­ным временам, которые знали его как хорошего специалиста и приглашали на работу, когда начиналась новая стройка. Все они были крупные инженеры, еще дореволюционные, папа все­гда вспоминал их известные фамилии... После 1937 г. все они погибли. А у папы, наверно, хватало ума, поэтому он часто пе­реезжал с места на место. Сами понимаете, биография у него была не лучшая, а про то, что он окончил семинарию, мы вообще никогда не упоминали. Вот, например, мы уехали из Азовстали, а примерно через год там всех взяли, весь трест сразу, все руко­водители были арестованы. А его, наверное, Бог миловал..."

Таким образом дополнительный источник инфор­мации уточнил субъективный смысл описанных пере­мещений и навел на гипотезу о социальной мобильнос­ти как "стратегии убегания" от репрессий за свое про­исхождение.

Затем мы сопоставили миграционный путь Ивана Д., - выходца из дворян с противоположным случаем - жизнен­ной судьбой его тезки и дальнего родственника - Ивана К., тоже 1904 г. рождения, также окончившего свой профессио­нальный путь службой в Москве, в Министерстве. Но этот второй Иван был выходцем из крестьян. Во многом их карь­еры близки, но, в отличие от родственника-дворянина , Иван К. в те же годы (1932-1949) быстро поднимался по партийной лестнице в центральном аппарате в Москве и стал начальни­ком отдела ЦК КПСС по строительству. Это было типично для партийных выдвиженцев из крестьян.

На, основе сопоставления двух случаев родилось следую­щее уточнение: миграции Д. в отдаленных от Москвы районах типичны для "спецов" - выходцев из дореволюционных обра­зованных слоев. Это был способ "убегания" от власти, а не стремление сделать карьеру. Для К. из крестьян эти мобиль­ности были средством быстрого "вхождения во власть". Социальный контекст ситуации проясняет судьбы двух Иванов: времена репрессий, поддержка выходцев из крестьян и поли­тика преследований по отношению к "буржуазным" специа­листам - здесь мы имеем основание сделать первичное обоб­щение на уровне типизации случаев - "избегательного" и "до-стижительного". Концептуализируем первый случай в поня­тиях властных отношений: это была стратегия "убегания от власти" как способ избежать репрессий. Данную стратегию практиковали в 30-40-е гг. выходцы "из бывших".

Выдвинутая идея о жизненной стратегии выходцев из "нетрудовых слоев" в описанные годы может претен­довать на статус "мини-теории". Мы дали ей наимено­вание стратегии "убегания от власти", она опирается на реальные факты и не противоречит здравому смыслу. Даже если подобную стратегию использовали не все вы­ходцы из "бывших", это ничуть не умаляет ее эвристической функции. Наша теория удовлетворительно объясняет соответствующие события и помогает осмыс­лить немаловажные особенности социальных реалий тех лет. Вместе с тем мы теперь лучше понимаем кон­фигурации вертикальной мобильности в советской Рос­сии 30-40-х гг. За внешне похожими фактами скрыва­ются совершенно разные социальные смыслы человечес­ких поступков, социального поведения людей.

Классическим примером поэтапного восхождения от фактов к теории может служить исследование Э. Гоффмана о "моральной карьере психиатрического пациен­та" . Концептуализируя поэтапное изменение иден­тичности пациентов: от "нормальных" индивидов до заключения в специальное учреждение и превращение в "больных", лишенных статуса нормального члена обще­ства, Гоффман поднимается до теоретических обобще­ний о границах "нормальности" и "ненормальности" в обществе. Кто и как их устанавливает? Где проходят эти границы?

В соответствии с логикой такого подхода сформули­руем основные рекомендации по созданию адекватной мини-теории:

1. Изучение всех доступных источников информа­ции по проблеме.

2. Использование сравнительного метода как спосо­ба построения теории. Особенно важно «сравнение от противного», то есть - поиск фактов и ситуаций, кото­рые противоречат (или теоретически могли бы противо­речить) уже найденным закономерностям.

3. Создание новых мини-теорий не может быть пло­дотворным без знания уже существующих теорий и ис­следований в данной области.

4. Основанная на фактах теория предусматривает анализ всей совокупности данных, полученных в ходе исследования. Ее окончательная формулировка иллюст­рируется только отдельными, наиболее характерными примерами.

5. Концепции и теории, опирающиеся на более ши­рокий круг данных, могут впоследствии уточнить пер­воначальную теорию, а иногда и опровергнуть ее;

6. В заключительном отчете (публикации) надле­жит описать последовательность всех этапов "восхожде­ния" к научным абстракциям, всех процедур, которые привели к формулировке гипотез.

Обобщая описанные выше стратегии продвижения от фактов к теории, можно заметить, что в целом про­цесс интерпретации и теоретизирования проходит не­сколько стадий: от "плотно го "описания до концептуа­лизации и теоретизирования (Схема 34):
Схема 34 Стадии анализа и интерпретации данных

1 стадия	-> 2 стадия	-> 3 стадия	-> 4 стадия	-> 5 стадия
Первичный текст (дневники. автобиографии, письма). Собственный опыт социолога	Редактированный первичный Документ	Систематический тематический анализ, "плотное" описание событий, их объединение в кластеры	Верификация гипотез примерами из интервью, Текстов	"Выстраивание" на основе концептуализации первичной теории и дальнейшая ее проверка данными наблю дений"

Однако даже досконально выучив правила поэтап­ного анализа, нельзя ожидать "автоматического" рожде­ния новой теории. В любом качественном исследова­нии существенно авторское начало, то, что остается за рамками любых правил. Это - научная интуиция спо­собность осмысливать, сопоставлять полевые данные, быть "настроенным" на социологический анализ. Неда­ром случайным толчком исследования У. Томаса и Ф. Знанецкого о польских крестьянах стали никому не нужные письма, выброшенные из окна и подобранные будущими классиками.

1. Субъективизм интерпретации, вытекающий из односторонности анализа объекта. Способ преодоле­ния - триангуляция.

2. Поспешное обобщение данных, основывающееся на малом количестве случаев.

8. Пренебрежение проверкой надежности информа­ции всеми доступными способами.

4. Пренебрежение проблемой памяти людей в изло­жении прошлых событий (даты и детали событий).

5. Необходимо помнить, что актуальная ситуация и сегодняшние оценки могут накладывать отпечаток на описание индивидом прошлых событий.

Теперь, когда мы знаем правила действий, избега­ем ошибок, успех зависит от нашей эрудиции и спо­собностей.
5. Представление данных в публикации

В исследовании количественными методами итого­вый результат - представление данных в виде таблиц и доказательств гипотез в систематизированном виде. Другими словами - это форма отчета. В качественном исследовании способы изложения данных, гипотезы и теории могут быть представлены в самом разном соче­тании в зависимости от целей и фокуса публикации: кому она адресована (коллегам, студентам или широкой публике) и что является ее фокусом (сама жизненная ситуация или ее анализ исследователем). От этого и за­висит авторская форма подачи материала, которая пред­полагает разную степень творческого "внедрения" в пер­вичные текстовые документы. Исследователи использу­ют четыре типа подачи материалов.

Дословное воспроизводство информации как уникального "образца" определенной культуры. Автор такой публикации ставит перед собой одну цель - представить ценное свидетельство, важное "само по себе" для понимания данного аспекта социальной реальности и способное вызвать интерес других исследователей, кото­рые могут интерпретировать опубликованные тексты под углом зрения собственных гипотез и концептуализации.

Таким путем пошли, например, авторы книги "Наи­вное письмо" Н. Козлова и И. Сандомирская , аргу­ментируя это тем, что их задача - ("представление об­разца в оригинальном виде") - только "первый шаг к обсуждению социокультурных проблем наивного пись­ма..." Здесь рукопись, ее языковая форма изложения стали объектом анализа как свидетельство "внепись-менной культуры, явленное тем не менее представите­лем самой этой культуры, а не сторонним наблюдате­лем". Акт "культурно-иного" прочтения "голоса из на­рода" предлагается осуществить самому читателю или исследователю.
Редактированные тексты - сокращенная и выст­роенная рукопись. Как правило, первичные тексты слишком длинны и часто хаотичны. Редактирование - это сокращение и выстраивание оригинальных текстов, акцентирование на определенных эпизодах, темах, необ­ходимое для понимания последовательности событий. Степень внедрения в язык первичного текста здесь ми­нимальна. Для сокращения текста иногда используют прямые аутентичные (цитированные) высказывания, со­единенные и структурированные фразами исследовате­ля. Так, первичные тексты в книге Томаса и Знанецкого о польских крестьянах были сокращены почти наполо­вину. Примерами редактированных текстов в отече­ственных публикациях могут служить биографические рассказы из книги "Судьбы людей..." (первая часть) и "Голоса крестьян..." .

← Вернуться