Какие научные проблемы встают перед учеными занимающимися. Общие проблемы истории науки. Другие способы постановки проблем

Наффилдский совет по биоэтике (Великобритания) инициировал серию консультаций о приемлемости вмешательства в устройство человеческого мозга. С развитием технологий ученое сообщество оказалось перед этической дилеммой: есть шанс помочь миллионам людей, однако эта возможность неразрывно связана с рядом угроз - например, созданием нового смертоносного оружия.

О некоторых подобных технологиях рассказывает The Independent . Пациентам с болезнью Паркинсона вживляют в мозг электроды для исправления дефектов двигательной функции с помощью глубокой стимуляции головного мозга. Врачей беспокоят возникавшие в ряде случаев тяжелые побочные эффекты, такие как изменение личности, обострение сексуального влечения и преступное поведение.

В интернете уже продаются так называемые "творческие шапочки", работающие по принципу транскраниальной магнитной стимуляции. Эти устройства подают к голове электромагнитные импульсы, улучшающие память и способности к математике, а также облегчающие симптомы депрессии. В Шотландии врачи испытывают методику лечения последствий инсульта путем введения в мозг стволовых клеток, рассказывает издание.

В лабораториях создаются чипы, позволяющие силой мысли управлять любыми устройствами - от инвалидных кресел до оружия. The Daily Mail рассказывает об эксперименте Кевина Уорвика из Университета Ридинга. Десять лет назад он вживил себе в руку микрочип для улавливания сигналов мозга. С помощью этого устройства он, находясь в Нью-Йорке, управлял манипулятором, установленным в Ридинге.

Однако одним из следствий внедрения бионических технологий может стать размывание границ ответственности человека за свои действия, признают ученые. Также имеются опасения, что вмешательство в устройство мозга повлечет изменение личности и что такие технологии могут использоваться для управления мыслями других людей.

По данным The Independent, в США не менее десятка компаний занимаются разработкой нейро-компьютерного интерфейса, причем многие из них являются подрядчиками военных. The Daily Mail цитирует профессора Томаса Болдуина, организатора дискуссии под эгидой Наффилдского совета по биоэтике: "Это не какая-то там научная фантастика. Если силой мысли действительно можно замыкать контакты и контролировать устройства, могут получиться веселенькие виды вооружения. С учетом неисчерпаемых пентагоновских бюджетов звездные войны в будущем не кажутся мне невообразимыми... Вмешательство в мозг всегда в равной степени порождало и надежду, и страх. Это заставляет нас тщательно обдумать связанные с мозгом фундаментальные вопросы: что делает нас людьми, что делает нас личностями, как и почему мы думаем и ведем себя так, а не иначе".

О своем желании сотрудничать с DARPA (подразделением министерства обороны США по передовым исследованиям) уже заявил герой другой публикации, российский предприниматель Дмитрий Ицков. Он убежден, что в течение 10 лет будет разработана методика "пересадки" человеческого разума в искусственное тело (поначалу хирургическими средствами, а затем и с помощью "загрузки"), а это, по его мнению, открывает человечеству путь к бессмертию. Следующим шагом, полагает он, будет создание новых тел, а затем и искусственного мозга, "компьютерной оболочки, в которую можно будет загрузить разум человека". Предел мечтаний Ицкова - научиться переносить разум индивида в голограмму, ведь у нее "масса преимуществ: можно проходить сквозь стены, перемещаться со скоростью света".

Для решения этих задач предприниматель создал проект с красноречивым названием "Аватар" (к слову, в DARPA тоже существует похожий, хотя и ориентированный исключительно на нужды армии проект с таким же названием). Ицков, по его словам, нанял 100 ученых и продолжает привлекать к сотрудничеству заинтересованных специалистов. "Я понимаю, что для ученых это весьма труднопреодолимое препятствие. Но я верю, что называется, в "американскую мечту". Если вкладываешь во что-то всю свою энергию и все свое время, можно воплотить это в реальность", - заявил Ицков.

Всякое исследование в науке предпринимается для того, чтобы преодолеть определенные трудности в процессе познания новых явлений, объяснить ранее неизвестные факты или выявить неполноту старых способов объяснения известных фактов. Эти трудности в наиболее отчетливом виде выступают в так называемых проблемных ситуациях, когда существующее научное знание, его уровень и понятийный аппарат оказываются недостаточными для решения новых задач познания. Осознание противоречия между ограниченностью имеющегося научного знания и потребностями его дальнейшего развития и приводит к постановке новых научных проблем.

Научное исследование не только начинается с выдвижения проблемы, но и постоянно имеет дело с проблемами, так как решение одной из них приводит к возникновению других, которые в свою очередь порождают множество новых проблем. Разумеется, не все проблемы в науке являются одинаково важными и существенными.

Уровень научного исследования в значительной мере определяется тем, насколько новыми и актуальными являются проблемы, над которыми работают ученые. Выбор и постановка таких проблем определяются целым рядом объективных и субъективных условий. Однако любая научная проблема тем и отличается от простого вопроса, что ответ на нее нельзя найти путем преобразования имеющейся информации. Решение проблемы всегда предполагает выход за пределы известного и поэтому не может быть найдено по каким-то заранее известным, готовым правилам и методам. Это не исключает возможности и целесообразности планирования исследования, а также использования некоторых вспомогательных, эвристических средств и методов для решения конкретных проблем науки.

2.1. Выбор и постановка научных проблем

Возникновение проблемы свидетельствует о недостаточности или даже об отсутствии необходимых знаний, методов и средств для решения новых задач, постоянно выдвигаемых в процессе практического и теоретического освоения мира. Как уже отмечалось, противоречие между достигнутым объемом, и уровнем научного знания, необходимостью решения новых познавательных задач, углубления и расширения существующего знания и создает проблемную ситуацию. В науке такая ситуация чаще всего возникает в результате открытия новых фактов, которые явно не укладываются в рамки прежних теоретических представлений, т.е. когда ни одна из признанных гипотез, законов или теорий не может объяснить вновь обнаруженные факты. С наибольшей остротой подобные ситуации проявляются в переломные периоды развития науки, когда новые экспериментальные результаты заставляют пересматривать весь арсенал существующих теоретических представлений и методов.

Так, в конце XIX и начале XX века, когда были открыты радиоактивность, квантовый характер излучения, превращение одних химических элементов в другие, дифракция электронов и множество других явлений, то на первых порах физики попытались объяснить их с помощью господствовавших в то время классических теорий. Однако безуспешность таких попыток постепенно убедила ученых в необходимости отказаться от старых теоретических представлений, искать новые принципы и методы объяснения.

Итак, возникновение проблемной ситуации в науке свидетельствует либо о противоречии между старыми теориями и вновь обнаруженными фактами, либо о недостаточной корректности и разработанности самой теории, либо о том и другом одновременно.

Проблемные ситуации, возникающие в науке, в самом общем виде можно охарактеризовать как объективную необходимость изменения теоретических представлений, средств и методов познания в узловых пунктах развития той или иной отрасли пауки. При этом речь идет о ситуациях, которые приводят не только к революционным изменениям в науке, но и к любым более пли менее значительным открытиям. Американский специалист в области истории и методологии науки Томас Кун в книге «Структура научных революций» квалифицирует такие ситуации как изменение так называемых парадигм, а сами научные революции - как переход от нормального состояния науки к аномалиям. (Парадигма – в методологии науки – совокупность ценностей, методов, технических навыков и средств, принятых в научном сообществе в рамках устоявшейся научной традиции в определенный период времени.)

Анализ проблемной ситуации в конечном итоге и приводит к постановке новых проблем. При этом, чем более фундаментальной является проблема, тем более общий и абстрактный характер имеет ее первоначальная формулировка.

Но, как правило, именно фундаментальные проблемы определяют постановку других, более частных проблем. Нередко только после решения целого ряда взаимосвязанных частных проблем удается более точно сформулировать, а затем и решить фундаментальную проблему.

Правильная постановка и ясная формулировка новых научных проблем нередко имеет не меньшее значение, чем решение самих проблем. Правильно поставленный вопрос, справедливо подчеркивает В. Гейзенберг, порой означает больше, чем наполовину решение проблемы.

Чтобы правильно поставить проблему необходимо не только видеть проблемную ситуацию, но и указать возможные способы и средства ее решения.

Умение видеть новые проблемы, ясно их ставить, а также указывать возможные пути их решения характеризуют степень талантливости ученого, его опыта и знаний. Не существует никаких рецептов, указывающих, как надо ставить новые проблемы, в особенности фундаментальные.

Разумеется, опыт и знания, помноженные на талант, лучше всего содействуют этой цели. Не случайно, поэтому наиболее важные проблемы выдвигаются выдающимися учеными той или иной отрасли науки, много поработавшими в ней и хорошо освоившимися со специфическими ее трудностями. Известно, что многие оптические проблемы, сформулированные Ньютоном в его книге «Оптика», стали предметом исследования ученых на протяжении целого столетия. То же самое следует сказать о проблеме тяготения. Открыв закон всемирного тяготения, Ньютон не раз отмечал, что ему удалось найти лишь количественную связь между тяготеющими массами. Природа же тяготения, механизм взаимного притяжения тел остаются нераскрытыми до сих пор, хотя общая теория относительности А.Эйнштейна значительно расширила наши знания по этой проблеме.

Постановка научных проблем находится в прямой зависимости от их выбора. Чтобы сформулировать проблему, надо не только оценить ее значение в развитии науки, но и располагать методами и техническими средствами для ее решения. Это означает, что не всякая проблема может быть немедленно поставлена перед наукой.

Здесь-то и возникает весьма сложная и трудная задача по отбору и предварительной оценке тех проблем, которые призваны играть первостепенную роль в развитии науки. По существу именно выбор проблем, если не целиком, то в громадной степени, определяет стратегию исследования вообще и направление научного поиска в особенности. Ведь всякое исследование призвано решать определенные проблемы, которые в свою очередь способствуют выявлению новых проблем, ибо, как отмечает Луи де Бройль, «...каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем решает...».

В конечном итоге выбор проблем, как и исследований, предпринимаемых в науке, детерминируется потребностями общественной практики. Именно в ходе практической деятельности наиболее рельефно выявляется противоречие между целями и потребностями людей и имеющимися у них средствами, методами и возможностями их реализации. Однако познание, как известно, не ограничивается решением проблем, связанных с непосредственными практическими потребностями. С возникновением науки все более значительную роль начинают играть запросы самой теории, что находит свое выражение в относительной самостоятельности ее развития и конкретно воплощается во внутренней логике развития науки.

Выбор и постановка научных проблем в огромной степени зависят от уровня и состояния знаний в той или иной отрасли науки. Это такой же объективный фактор, как и степень зрелости исследуемого объекта, и ученый вынужден с ним считаться. Поскольку возникновение проблемы свидетельствует о недостатке существующих в науке знаний, то первая задача исследователя состоит в том, чтобы конкретно выявить пробелы и дефекты в имеющихся гипотезах и теориях. Однако во всей последующей работе он должен максимально использовать все накопленное и проверенное знание. В опытных науках это знание обычно представлено твердо установленными фактами, эмпирическими обобщениями, законами, надежно подтвержденными теориями.

В зрелой науке любая проблема возникает в рамках определенной теории, поэтому и сам выбор проблемы в значительной мере детерминируется теорией. При этом разработанность и уровень имеющейся теории во многом определяет глубину проблемы, ее характер. Можно сказать, что каждая достаточно широкая теория потенциально определяет совокупность тех проблем, которые впоследствии могут быть выдвинуты на ее основе исследователями.

Выбор проблем для исследования во многом зависит также от наличия специальной техники и методики исследования. Поэтому нередко ученые, прежде чем приступить к решению проблемы, создают сначала методы и технику для соответствующих исследований. Все перечисленные факторы, характеризующие состояние объекта исследования, а также объем и уровень наших знаний о нем, оказывают определяющее влияние на выбор проблем в науке. Эти факторы не зависят от воли и желания ученого и поэтому квалифицируются обычно как объективные предпосылки исследования.

Кроме них существуют еще субъективные факторы, которые также оказывают немаловажное влияние, как на постановку, так и на выбор проблем для исследования.

К ним относятся, прежде всего, интерес ученого к исследуемой проблеме, оригинальность его замысла, эстетическое и нравственное удовлетворение, которое испытывает исследователь при ее выборе и решении.

Хотя эти побудительные факторы играют весьма существенную роль в научном познании, они составляют скорее предмет изучения психологии научного творчества, чем методологии науки.

История - это наука, занимающаяся изучением особенности деятельности человека в прошлом. Дает возможность определить причины событий, имевших место задолго до нас и в наши дни. Связана с большим количеством общественных дисциплин.

История как наука существует не менее, чем 2500 лет. Ее основателем считают греческого ученого и летописца Геродота. В античное время эту науку ценили и считали ее «наставницей жизни». В древней Греции ей покровительствовала сама богиня Клио, занимавшаяся прославлением людей и богов.

История - это не просто констатация того, что происходило сотни и тысячи лет назад. Это даже не только изучение процессов и событий, имевших место в прошлом. На самом деле ее назначение больше и глубже. Она не дает сознательным людям забыть прошлое, но все эти знания применимы в настоящем и будущем. Это - кладезь древней мудрости, а также знаний социологии, военного дела, и многое другое. Забыть прошлое - это значит забыть свою культуру, наследие. Также ошибки, которые когда-либо были допущены, не должны быть забыты, чтобы не повторить их в настоящем и будущем.

Слово «история» переводится как «расследование». Это очень подходящее определение,

позаимствованное из греческого. История как наука расследует причины событий, имевших место, а также их последствия. Но это определение все же не отображает всей сути. Второе значение этого термина может восприниматься как «рассказ о том, что происходило в прошлом».

История как наука переживала новый подъем в эпоху Возрождения. В частности, философ Круг наконец-то определил ей место в системе учений. Чуть позже его подкорректировал французский мыслитель Навиль. Он все науки поделил на три группы, одну из которых так и назвал - «История»; в нее должны были входить ботаника, зоология, астрономия, а также и собственно история как наука о прошлом и наследии человечества. Со временем эта классификация претерпела некоторые изменения.

История как наука является конкретной, она требует наличия фактов, привязанных к ним дат, хронологии событий. Вместе с тем, она тесно связана с большим количеством других дисциплин. Естественно, среди последних была и психология. В прошлом и позапрошлом веке разрабатывались теории о развитии стран и народов с учетом «общественного сознания» и других подобных явлений. В такие доктрины свой вклад вложил и известный Зигмунд Фрейд. В итоге этих изысканий появился новый термин - психоистория. Наука, выраженная этим понятием, должна была изучать мотивацию поступков отдельных личностей в прошлом.

История связана с политикой. Именно поэтому ее могут толковать предвзято, приукрашая и живописуя некоторые события и тщательно замалчивая другие. К сожалению, в таком случае вся ее ценность нивелируется.

История как наука имеет четыре основных функции: познавательная, мировоззренческая, воспитательная и практическая. Первая дает сумму сведений о событиях и эпохах. Мировоззренческая функция предполагает осмысление событий прошлого. Суть практической - в понимании некоторых объективных исторических процессов, «учении на чужих ошибках» и воздержании от субъективных решений. Воспитательная функция предполагает формирование патриотизма, нравственности, а также чувства сознательности и долга перед обществом.

Современная наука постоянно вторгается во все сферы нашей жизни, и ни у кого нет сомнения в том, что она развивается. Наука и техника коренным об­разом изменили среду обитания человека, перестроили его быт, изменили тра­диционные способы производства материальных благ. Что же представляет со­бой наука, приведшая к таким глобальным изменениям в жизни человека, в ка­ком направлении она движется и какие проблемы встают перед ней.

Начнём с облика современной науки. Сравним её нынешнее состояние с недавним прошлым. Самое заметное явление - резко возросшее количество учёных. Если на рубеже XVIII-XIX веков их было около тысячи, в середине XIX века - около 10 тысяч, то в 1900 году их насчитывалось уже 100 тысяч. Сейчас, в конце XX века число учёных приближается к 5 миллионам. Особенно быстрыми были темпы увеличения количества учёных после Второй мировой войны. В 50-70-е годы число учёных удвоилось в Европе за 15 лет, в США за 10 лет, а в СССР за 7 лет.

Огромными темпами увеличивается количество научной информации. В XX веке она удваивалась каждые 10-15 лет. Если в 1900 году насчитывалось около 10000 научных журналов, то теперь их количество исчисляется сотнями тысяч-

А.Тенденция дифференциации и интеграции. Наука сейчас включает в себя около 15 тысяч дисциплин - фундаментальных и прикладных. Процесс об­разования новых научных дисциплин продолжается. В прошлые времена картина была иной. В самом начале развития науки - в Эпоху Античности вообще не существовало разделения на отдельные науки. Господствовала единая синкре­тическая, то есть слитная, форма знаний - натурфилософия, объединявшая в себе зачатки физических, астрономических, биологических и других знаний о природе. В натурфилософии разделение возникает к началу классического афинского периода античной истории". Древнегреческий философ Аристотель приводит в своей классификации около двадцати наук. Несмотря на обособле­ние некоторых естественных наук, мы не можем утверждать с определенно­стью, что в античную эпоху проявилась тенденция дифференциации. Тогда у учёных ещё не было стремления к обособленному исследованию различных об­ластей действительности. Знание было и оставалось целостным.

Научная революция XVI-XVII веков внесла в арсенал науки эксперимен­тальный метод и метод математизации. Так начинается совершенно новая -аналитическая стадия развития естествознания, характеризующаяся явлением дифференциации.

Причины дифференциации кроются в резком увеличении предметного поля научных исследований. Появление научных приборов - микроскопа, теле­скопа и др. существенно увеличило познавательные возможности человека. На учёных обрушилось огромное количество информации, которую из-за возрос­шего объёма становилось всё сложнее и сложнее обобщать. Потребовалось по­этому выделить в объективной реальности частные, чётко очерченные предмет­ные области, отдававшиеся в распоряжение отдельным научным дисциплинам. Дифференциация наук была вызвана ещё и тем обстоятельством, что научные методы, хорошо работавшие при исследовании одной области реальности, пе­реставали работать в другой. (Требовалась разработка иных методов, основан­ных на иных методологических принципах.

Рост научного знания приводил не только к обособлению наук, но сопро­вождался также и дроблением научных дисциплин на более мелкие разделы и подразделы. В физике появляются механика, оптика, электродинамика, термо­динамика и т.д. В химии - неорганическая и органическая химия, которые за­тем делятся на ещё более мелкие дисциплины, такие как физическая химия, хи­мия полимеров, химия углеводов и т.д. Этот процесс имеет место как в естест­венных, так и в других науках.

Учёные сейчас во всё большей степени становятся узкими специалиста­ми, занимающимися одной конкретной научной проблемой. Такой подход даёт свои преимущества - позволяет сконцентрироваться, бросить все силы и весь " научный потенциал на достижение конкретного результата. Но одновременно проявляются и недостатки такой узкой специализации. Теряется целостность интерпретации научных результатов. Иногда учёные, работающие в рамках од­ной научной дисциплины, но решающие разные научные проблемы, перестают понимать друг друга, так как говорят на разных научных языках, используют разную терминологию и опираются на разные методы исследований.

В противовес процессу дифференциации в науке происходит противопо­ложный процесс - интеграция, не дающая науке "рассыпаться" на составные части. В основе процесса интеграции лежит принцип единства всех природных явлений. До поры до времени можно дробить научные дисциплины на разделы, углубляясь в предмет исследования, обособляясь от других проблем и научных дисциплин. Однако, если увлечься этим процессом, то теряется живая связь с многообразием явлений действительности, с объективной истиной, которая по природе своей целостна, едина и абсолютна.

Суть процесса интеграции состоит с одной стороны, в появлении наук наддисциплинарного характера, занимающихся исследованиями, вовлекающи­ми в свой оборот результаты и достижения множества разных научных дисцип­лин. Такими науками являются экология, кибернетика, синергетика и др. С дру­гой стороны происходит образование смежных научных дисциплин на стыке дисциплин традиционных, что предполагает использование методов одних наук в других. Благодаря этому процессу возникли такие науки, как физическая химия, химическая физика, биохимия, биофизика, экономическая география и др. Если раньше в классификации наук можно было провести чёткие границы, то теперь эти границы стали условными, науки взаимно проникли друг в друга. По этой причине очень популярна сейчас идея создания единой науки о природе.

Таким образом мы можем сделать вывод о том, что дифференциация и интеграция - это два противоположных, но взаимодополняющих друг друга процесса.

Б.Тенденция математизации. В развитии науки с момента ее воз­никновения в ХУТ-ХУП веках проявилась другая важная тенденция - математи­зация, то есть широкое применение в экспериментальных и теоретических ис­следованиях математических методов. После того, как Ньютон, используя гео­метрические построения, сумел описать на языке математических формул зако­ны движения материальных тел, после победы количественных методов в хи­мии, впервые применённых Лавуазье, они стали широко применяться в естест­венных науках. Математика пережила настоящий триумф. Это даже дало повод ученым утверждать, что критерием научности той или иной дисциплины явля­ется степень использования в ней математических методов. И.Кант, например, утверждал, что в каждом знании столько истины, сколько в ней есть математи­ки.

Одной из важных проблем методологии науки является проблема от­ношения математики к объективной реальности. Ученые, стоящие на материа­листической позиции считают, что математика непосредственно отражает зако­ны окружающего мира, что она имеет под собой объективную основу. Матема­тика - это особый язык - это отражение в головах людей законов природы.

Другие методологи - позитивисты считают, что математика не дает нам никакой информации о мире, а только разрабатывает различные способы описания ее законов. Законы же природы конвенциональны, то есть принима­ются учеными по взаимному согласию. И в первом и во втором случае учёные признают существование субстанции - материи, развитие которой и должна описывать математика. На современном этапе развития физики (а это, пожалуй, самая математизированная научная дисциплина) возникает новый подход к ин­терпретации отношения математики к физической реальности. Физики, иссле­дующие микромир, в частности В.Гейзенберг (см.: Шаги за горизонт... с.119), столкнувшись с разрушением традиционных представлений о материи как суб­станции, выдвигают взгляды очень похожие на атомистическую теорию Плато­на. Платон считал, что атомы - это не мельчайшие частицы вещества, а геомет­рические идеальные объекты, имеющие правильную форму - тетраэдры, окта­эдры, додекаэдры и др. То есть, он считал, что основа мира - идеальна. Та же идея пронизывает квантовую механику, элементарные частицы - это скорее ма­тематические структуры, причем вероятностные. Их совершенно невозможно представить наглядно в виде чувственной модели. Порой физикам бывает труд- но объяснить, что стоит за математической формулой, объясняющей природу того или иного объекта микромира и как себе это представить. Материя исчеза­ет, остаются лишь математические структуры.

Из этого факта не следует делать вывод, что естествознание может быть полиостью сведено к математике, то есть, формализовано (сведено к совокуп­ности математических формул). Роль математики всегда останется служебной, описывающей. Объективная действительность всегда богаче любых формул, она выходит за их пределы, что доказывается в самой математике (теорема Гё-деля о неполноте формальных систем).

В. Принцип глобального эволюционизма. Другая важная тенденция, ко­торая начинает охватывать всё большее количество наук, - это распространение в науке принципа глобального эволюционизма. Этот принцип утверждает, что во Вселенной, в природе, во всех её проявлениях осуществляется широкомас­штабная эволюция. Происходит развитие, имеющее вполне определённую тен­денцию к усложнению и упорядочению материальных систем. Сама идея эво­люции в природе не является новой, новьм является масштаб её трактовки, вы­ражаемый словом "глобальный".

Идея эволюции впервые была выдвинута в биологической науке ещё в XVIII веке в трудах Ж.-Б. Ламарка. Прочно утвердилась она благодаря Ч.Дарвину, который описал механизм её реализации. Были попытки перенести эволюционные идеи в другие науки. Например, Герберт Спенсер (1820-1903) постарался перенести дарвиновские идеи в социологию. Однако эти попытки не увенчались успехом, и биология долгое время была, пожалуй, единственной из наук, исповедовавшей принцип эволюционизма-

Другие естественные науки, прежде всего физика и космология, к идее эволюции были равнодушны. И не случайно, ведь их фундаментом была клас­сическая механика Ньютона, которая эволюцию не предполагает, и логически не выводит. Вселенная, как считалось в этих науках, статична, и, в целом, нахо­дится в состоянии равновесия. Наличие во Вселенной планет, звёзд, галактик и других неоднородностей объяснялось как результат флуктуаций, то есть слу­чайных отклонений от состояния равновесия. Согласно данной логике, появле­ние жизни на Земле также есть не что иное, как случайное явление, возникшее благодаря сочетанию благоприятных факторов.

Перечисленные выше идеи господствовали в физике и космологии вплоть до начала XX века, пока в теоретической космологии не появились концепции расширяющейся Вселенной. После того, как в 70-е годы прочно утвердилась теория Большого взрыва, идея глобальной эволюции проникла практически во все фундаментальные науки - физику, химию, биологию, и стала для них стержневой. Более того, она связала их единой логикой развития.

Теория Большого взрыва показала, что на самых ранних этапах развития Вселенной происходила своеобразная химическая эволюция. Шаг за шагом, по мере возникновения условий из элементарных частиц и наиболее простых эле­ментов, осуществлялся синтез всё более сложных элементов и химических со­единений. Причём, физические законы нашего мира, выраженные в конкретных значениях фундаментальных физических констант, на удивленье, оказались именно такими, что привели к образованию в нужном (для возникновения жиз­ни) количестве углерода, водорода, кислорода, азота, фосфора и серы. Химиче­ская эволюция продолжалась и в мире органических соединений. Из нескольких миллионов органических соединений природа, благодаря физико-химическим закономерностям, отобрала для создания живых организмов всего несколько сотен. Если бы законы природы оказались иными, а значения физических кон­стант отличались бы от имеющихся, то земная жизнь не смогла бы возникнуть. Мы приходим в итоге к выводу, что зарождение жизни, биологическая эволю­ция и появление разумного человека, - это продолжение цепи физической и хи­мической эволюции, начавшейся, и потенциально заложенной, в момент Боль­шого взрыва.

Утверждающийся в науке принцип глобального эволюционизма сам по себе ничего не объясняет, он является лишь схемой, показывающей, что разви­тие природы не хаотично, и не представляет собой цепь случайностей, а зако­номерно на всех уровнях и имеет направление. Что является источником эво­люционного развития, каков его механизм, - на эти вопросы принцип эволю­ционизма не отвечает. Данную задачу призван выполнить другой принцип со­временной науки - принцип самоорганизации материи, воплотившийся в синер­гетике - теории самоорганизации.

Г.Прицип самоорганизации материи. Прежде чем перейти к анализу принципа самоорганизации материи, рассмотрим, как изменялись в истории науки представления учёных о причинах и механизмах эволюции в природе.

Начнём с того, что с древнейших времён люди были убеждены, что мир развивается, - и это было очевидно. Термин "эволюция" при этом не использо­вался. Самым ранним объяснением причин и механизмов развития было объяс­нение теистическое. Первопричиной и движителем Мироздания считали Бога, который, противостоя хаосу, вносит в природу порядок и определяет цель раз­вития.

Когда из картины мира Бог исчез, - это относится к эпохе Нового време­ни, философы, испытывая трудности в объяснении эволюции, выдвинули тезис о том, что материи не нужна внешняя управляющая сила. Материя, дескать, развивается сама по себе, а источник движения находится в ней самой. Это ут­верждение было голословным. Учёные, исследуя природу научными методами, пришли к выводу о том, что материи свойственна совершенно противополож­ная эволюции тенденция. Одна из физических дисциплин - термодинамика, ус­тановила, что развитие в природе идёт не в сторону увеличения порядка и ус­ложнения материальных систем, а, напротив, в сторону увеличения хаоса, в сторону роста неупорядоченности. В термодинамике меру неупорядоченности обозначают термином "энтропия". Согласно второму закону термодинамики, энтропия материальных систем, при отсутствии внешнего воздействия, всегда возрастает. Из этого закона следует весьма печальный вывод. Если наша Все­ленная является замкнутой системой, в которую извне не поступает посторон­няя энергия, то постепенно всё вещество и все виды энергии превратятся в теп­лоту, равномерно распределённую в пространстве. То есть, будет полный хаос -тёплая смесь элементарных частиц, и, - больше ничего.

Открытие второго закона термодинамики поставило учёных и философов в тупик. Как же образовалась наша упорядоченная Вселенная, если все процес­сы в ней должны идти в сторону увеличения хаоса? Как согласовать закон уве­личивающейся энтропии с явным наличием эволюции в природе? Случайной флуктуацией, случайным отклонением от равновесия? Этот довод неубедите­лен. Всё говорит о том, что существует сила, направляющая эволюцию. Оче­видно, что помимо тенденции к увеличению хаоса, материальный мир обладает также тенденцией к упорядочиванию и усложнению организации.

Эта идея, постепенно оформляется в виде теории самоорганизации. "Синергетика" (название введено Г.Хакеном) - сравнительно молодая наука, имеющая междисциплинарный характер. Возникла она в результате исследова­ния процессов развития в различных системах - гидродинамических, химиче­ских, биологических и других. Было обнаружено, что в этих системах в неравновесных условиях спонтанно происходит переход от менее упорядоченных и сложных форм организации к более сложным и упорядоченным. Причём во всех системах алгоритм перехода оказался одним и тем же, и описывался он одними и теми же математическими уравнениями. По этой причине мы можем утверждать, что принципы синергетики имеют глобальный характер, и претен­дуют на роль универсального природного закона.

Важным условием протекания процесса самоорганизации является требо­вание открытости системы. В систему должна поступать извне энергия. Если это условие соблюдено, то система, развиваясь, будет проходить две фазы:

1) Период эволюционного развития, параметры которого заранее предсказуе­мы, завершающийся состоянием неустойчивости.

2) Скачкообразный переход в устойчивое, более сложное и упорядоченное со­стояние.

Примеры: формирование живого организма, кристалла, рыночных отно­шений в государстве и т.д.

Особенностью процесса перехода системы в новое, более упорядоченное состояние является неоднозначность. В критической точке перехода существует несколько альтернатив дальнейшего развития системы, и все они являются рав­ноправными. Невозможно заранее определить дальнейший путь эволюции сис­темы.

Хотя синергетика и претендует на роль объяснительного принципа, одна­ко, вряд ли эту претензию можно считать оправданной. Синергетика показыва­ет, "как" происходит усложнение материальных систем, но на вопрос "почему" ответа не даёт.

Д. Проблемы взаимоотношения науки и общества. Наука в современ­ном обществе важный социальный институт. Научные исследования ныне яв­ляются приоритетным направлением государственной политики. Если раньше, наука была довольно автономным в социальном плане институтом, то теперь она уже не может развиваться изолированно и быть независимой от прямого влияния экономики и политики.

Ещё совсем недавно - в XIX веке науку делали учёные-одиночки, своего рода любители, поскольку их деятельность не считалась профессиональной. Они работали, как правило, в университетах. Источником же их материального благополучия была преподавательская деятельность. Затраты на научные ис­следования были столь мизерными, что не требовали специального финансиро­вания. Наука мало интересовала политиков и бизнесменов. Сами учёные также не заботились об извлечении прибыли из своих исследований. Когда в конце XIX века Наполеон Ш задал вопрос известному французскому микробиологу Луи Пастеру, почему он не зарабатывает на своих открытиях деньги, тот отве­тил, что французские учёные считают это унизительным для себя делом.

В современном мире ситуация сильно изменилась. Научная деятельность стала целиком профессиональной. Учёные работают в научно-исследовательских институтах, специальных лабораториях. Наука в современ­ном мире оказывает непосредственное влияние на принятие важных экономи­ческих и политических решений. В любом правительстве, парламентских ко­миссиях работают учёные-профессионалы - эксперты, консультанты, советни­ки.

Современные научные исследования стали весьма дорогостоящими. Без поддержки государства, различных фондов, инвестиций коммерческих компа­ний наука развиваться уже не может. Коммерческое финансирование осуществ­ляется благодаря большой отдаче исследований. Сегодня вкладывать деньги в науку гораздо выгоднее, чем в производство. Таким образом, мы можем утвер­ждать, что чётко проявляется тенденция коммерциализации науки. Как говорил известный физик П.Л.Калица, наука стала богатой, но потеряла свою свободу, превратилась в рабыню.

Ещё один фактор несвободы науки - её вовлечённость в военные про­граммы. Если в XIX веке участие науки в военной сфере было незначительным, то XX век коренным образом изменил масштабы милитаризации науки. Этот процесс пошёл особенно быстрыми темпами во время Второй мировой войны. Второго августа 1939 года А.Эйнштейн обратился к американскому президенту Д.Рузвельту с письмом, в котором сообщил об открытии физиками нового источника энергии. Так было положено начало известному "Манхеттенскому про­екту", в результате реализации которого американцами была создана атомная бомба. После Второй мировой войны в Советском Союзе, США и других стра­нах резко усиливается внимание государства к фундаментальным исследовани­ям, начинает формироваться государственная научная политика. В итоге, бла­годаря политическому заказу, фундаментальная наука осуществляет колоссаль­ный прорыв вперёд в области ядерной физики, ракетно-космической и компью­терной техники. Сегодня вовлечённость науки в военную сферу весьма велика. Около половины всех учёных связано с решением военных задач.

Описанные выше проблемы социального бытия науки касаются экономи­ческой и политической несвободы, материальной и социальной зависимости науки от государства. Оно определяет не только приоритетные направления ис­следований, но, в определённых ситуациях посягает на большее, - на духовную свободу науки, навязывая чуждую ей идеологизированную систему ценностей и критериев оценки результатов научной деятельности.

Классический пример влияния идеологии на науку даёт нам история фа­шистской Германии. После прихода к власти Гитлера и утверждения идеологии нацизма, разворачивается кампания борьбы за арийскую науку. Подлинно на­учными признавались достижения исключительно немцев - "чистокровных арийцев". Значение исследований учёных других национальностей принижа­лось. Учёных-евреев же вообще обвиняли в создании лженаучных теорий. К ру­ководству научными учреждениями, университетами пришли недалёкие в науч­ном плане деятели, отличавшиеся только своей преданностью нацизму. Многие крупные учёные, в том числе и немцы, не принявшие идеологии нацизма, под­вергались преследованиям и изгонялись из страны. Научные труды таких учё­ных публично сжигали на кострах, а их научные идеи запрещалось развивать. Одним из таких учёных был А.Эйнштейн.

Наиболее ярко феномен политизации и идеологизации науки проявился в отечественной истории. В советский период развития нашего государства офи­циальная идеология, основой которой был диалектический материализм, про­никла буквально во все сферы общественного сознания. Контролировала она, в том числе и науку. Необходимость такого контроля оправдывалась идеологами марксистско-ленинским тезисом о партийности философии. Они заявляли, что естественные науки так же партийны, как философия, экономические и истори­ческие науки- Утверждалось, что существуют две науки - с одной стороны, буржуазная идеалистическая наука, выполняющая социальный заказ класса ка­питалистов, и, с другой стороны, подлинная материалистическая наука, рабо­тающая на коммунистическую идею.

Причины данного феномена кроются в тоталитарном характере советско­го государства, а также в специфике социально-экономических и политических процессов, происходивших в СССР в конце 20-х - 30-х годах. Это было время индустриализации и коллективизации. Сталин призвал всех советских трудящихся, включая и учёных, добиваться максимальных усилий для достижения почти невозможного - сделать Советский Союз великой промышленной и воен­ной державой за 10-15 лет. Вследствие этого был сделан упор в основном на прикладные науки.

Государство постоянно держало под идеологическим контролем развитие науки, вмешиваясь в научные дискуссии, оценивая степень научности тех или иных теорий. На этом фоне в науке появились, не отличавшиеся особой ода­рённостью в научном плане деятели, которые, используя политическую ситуа­цию и идеологическое прикрытие, выдвигали научно несостоятельные концеп­ции, уводившие науку от магистрального пути развития. Так со стороны госу­дарства активно поддерживалась антинаучная позиция Т.Д.Лысенко. Это при­вело не только к официальному запрещению в 1948 году исследований в облас­ти генетики, но стоило жизни крупному учёному академику Н.И.Вавилову -оппоненту Лысенко. Мощные идеологические кампании проводились также в таких науках, как психология и кибернетика. В результате такого идеологиче­ского пресса, в атмосфере подавления свободы творчества, во многих областях отечественная наука заметно отстала от западной, хотя потенциал её был никак не ниже.

Е. Проблема этической ответственности учёных за результаты науч­ных исследований. Научная деятельность всегда опиралась на этические осно­вания и регулировалась целой системой норм и ценностных установок. До тех пор пока наука не оказывала существенного влияния на общество, бытовало убеждение в том, что любое знание само по себе есть благо, а поиск научной истины - благородное, этически оправданное дело. Прогресс науки, как счита­лось, автоматически ведёт к прогрессу нравственности, ибо, с одной стороны, искореняется невежество, и, с другой стороны, усовершенствуется, облегчается жизнь человека. Периодически, правда, звучали тревожные нотки в оценке по­следствий научного прогресса, но они не составляли лейтмотива. Интерес к со­циально-этическим проблемам ответственности учёных усиливается в послед­ние 40-50 лет, и тому были серьёзные причины.

Одной из первых серьёзных ситуаций морального выбора была дилемма, вставшая перед крупнейшими физиками, работавшими над созданием амери­канской атомной бомбы - продолжать или прекратить исследования. Ведь соз­давалось фантастически мощное оружие, способное уничтожать целые города и государства. На первых порах эти исследования были оправданы, так как иначе первыми могли оказаться нацисты. Но когда прогремели взрывы над Хироси­мой и Нагасаки, многие учёные испытали ужас, и окончательно утратили веру в старый идеал о служении знанию ради самого знания.

Следующая ситуация, заставившая учёных глубоко задуматься о послед­ствиях научной деятельности - это начавшийся в конце 50-х - начале 60-х годов глобальный экологический кризис. Загрязнение окружающей среды вызвало

массовое экологическое движение, сыгравшее большую роль в привлечении внимания общественности и государств к последствиям развития науки. Если ситуация с атомной бомбой касалась только одной науки ~ физики, то экологи­ческий кризис продемонстрировал общенаучный характер проблемы ответст­венности учёных.

В 70-е годы острые дискуссии развернулись по проблеме перспектив ис­следований в области генной инженерии. Дело в том, что манипуляции с гена­ми могли привести к созданию совершенно новых, потенциально опасных для человека биологических организмов, включая болезнетворных. Группа учёных-генетиков из США во главе с П.Бергом призвала своих коллег временно пре­кратить генетические эксперименты до тех пор, пока не будут разработаны безопасные методики, исключающие выход экспериментов из-под контроля. Этот призыв нашёл отклик в учёном мире, и соответствующая система мер пре­досторожности была разработана.

Весьма острыми и спорными являются вопросы биомедицинской этики. Это такие проблемы, как определение момента смерти донора органов для трансплантации, проблема эвтаназии, проблема этической оправданности абор­тов и т.д.

Совершенно неожиданно в последние годы возникла новая этическая проблема, связанная с развитием компьютерной техники. Появился такой фе­номен, как "виртуальная реальность". Потенциальная опасность этого изобре­тения состоит в том, что виртуальная реальность, являясь суррогатом подлин­ной реальности, может деформировать и разрушать психику человека. Человек создан природой как биосоциально-духовное существо, все три природы кото­рого должны развиваться гармонично. Погружаясь же в виртуальную реаль­ность, он имеет дело с фантомами, живущими по своим законам, отличающи­мися от земных. Постепенно психика человека привязывается к законам фан­томного мира, происходит разлад с миром земным, с человеческой сущностью.

← Вернуться